Но моя статья произвела фурор! Впервые за долгое время критик в маске кого-то похвалил – и народ повалил толпами, оценить стряпню счастливицы. Зайдя в погребок, я убедился, что свободных мест действительно нет. Официантка сбилась с ног, собирая заказы и разнося подносы с тарелками. Запахи стояли такие, что у меня закружилась голова, а в животе запело. Гости ели и не могли наесться; скользнув взглядом по тарелкам, я увидел салат с баклажанами и семгой, курицу в белом чесночном соусе, упомянутое мясо на овощной подушке и бесчисленное количество десертов. Официантка, которая что-то торопливо вычеркивала в блокноте, наткнулась на меня и крикнула в сторону кухни:

- Госпожа Глория! К вам!

Глория выглянула – усталая, счастливая, наполненная легкостью и вдохновением – увидела меня и улыбнулась:

- Ох, Виктор, прости, что не встретила. Тут сумасшедший дом! Ты представляешь, Фаренти меня похвалил! Сам Фаренти!

- Правда? – удивился я. – Вот здорово! Глория, это же невероятно! – я расстегнул пальто и произнес: - Так, распоряжайся мной. Я готов помогать.

Глория удивленно уставилась на меня, словно не ожидала, что я такое предложу. Почему бы и нет? Молодой человек, который уже начал влюбляться в прекрасную эльфийку и ее кулинарные шедевры, просто не мог остаться в стороне и не помочь.

- Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Как твоя рана?

- Царапина, говорю же. Ну так что надо делать? Могу мыть посуду, могу разносить заказы. Я весь к твоим услугам.

Глория вздохнула с облегчением.

- Спасибо, - она погладила меня по плечу и потянула на кухню. Я вошел в царство сверкающего кафеля пола и начищенных кастрюль, ароматов, шума ножей и бегающих домовых. Глория выдала мне белый фартук, подвела к большой мойке, заставленной кастрюлями и тарелками, и сказала:

- У нас сегодня правда с ума сойти, что творится. Ты меня спасешь, Виктор.

- Всегда рад, - ответил я, завязал тесемки фартука и, завернув рукава рубашки, принялся за дело.

Я стоял у мойки до самого закрытия и еще полчаса позже – от сковородок, кастрюль, тарелок, ложек и вилок у меня стало рябить в глазах, а руки наполнились гулом. Впрочем, не так уж я и устал: вытирая последнюю тарелку, я подумал, что впервые за долгое время был занят чем-то хорошим и по-настоящему важным. Я был при деле – при нужном деле, и это приближало меня к Глории.

Проводив последнего гостя и закрыв двери, Глория села за первый попавшийся столик в зале и устало опустила голову на руки. Так она и сидела, когда я вышел с кухни и погладил ее по волосам. Глория подняла голову, посмотрела на меня и негромко сказала:

- Удивительный день, правда?

- Правда, - ответил я, присев с ней рядом. – Фаренти о ком-то сказал доброе слово! Мы с ним работаем в одной газете, и я не помню, чтобы он кого-то хвалил. Но твоя кухня его впечатлила!

- Здесь много гостей с открытия, - промолвила Глория. – Даже не знаю, как он выглядел, когда приходил… Просто подавала то, что готовлю.

- Ты потрясающе готовишь! – горячо заявил я и не солгал ни словом, ни мыслью. – Неудивительно, что он в таком восторге.

- Теперь придется нанимать человека на мойку, - сказала Глория. – И кого-то на помощь Марте, она сегодня забегалась…

- Говорю же, я к твоим услугам, - улыбнулся я. Попасть на кухню чудесной поварихи, увидеть своими глазами, как она готовит – я о таком мог только мечтать и сейчас не собирался упускать свою мечту из рук. – Могу мыть посуду, пока ты не найдешь кого-то еще.

Глория удивленно посмотрела на меня – я снова сумел произвести на нее впечатление, а значит, нравился, все сильнее и сильнее. Этого мне и хотелось.