– Как я познакомился с твоим котом?

– Наступил ему на хвост, а в следующий раз, заглаживая вину, принес ему сметаны, и вы стали друзьями.

– Привет, Джон.

– Ну наконец-то ты меня узнал. Мог бы сразу с кота начать, а не козырять расизмом.

– Извини, сильно нервничаю.

– Да я даже не подумал обижаться.

– Давно не виделись.

– Жаль, что увиделись вот так…

– У меня мало времени, так что обойдемся без лишней лирики.

– Понял, слез пускать не буду.

– Имей в виду: Эдкинс, возможно, нас подслушивает.

– И это понял.

– Тебя ознакомили с моим случаем? Все прочитал?

– Все, что дали. Ты пострадал во время взрыва в лаборатории. Из шести сотрудников, бывших на тот момент в помещении, ты единственный выживший. Повезло, что у вас на тестировании находилась капсула глубокой реанимации, тебя едва успели до нее донести. Дальше три с лишним месяца комы, искусственное легкое, пищеварительная система, удаление… Впрочем, тебя должны были с этим ознакомить.

– Да. В этой стране от пациентов ничего не скрывают.

– А в твоей?

– Всякое случается, но приврать любят.

– Женя, ты желал, чтобы мы тебе помогли. Чем?

– Меня намерены опять довести до комы. Я хочу знать – это навечно? Какие варианты?

– Вариант встать на ноги есть. Новое тело. Клон.

– Разве есть такая технология?

– Официально нет, хотя для себя народ потихоньку выращивает. Не в этой стране, конечно, но не так далеко к югу все возможно.

– Мой договор лечения за рубежом не предусматривает.

– Знаю. Более того: в нем фигурирует фиксированная сумма, за рамками которой ты не получишь ни цента. И ты уже опасно близок к этим рамкам. Вырастить клон – это сумма с семью нулями, а то и больше. Официально подобного никак не проведешь, потому что услуга криминальная. Клон растят годами, при этом у него возникает собственная личность. По сути, на выходе мы имеем дело с преднамеренным убийством: сформировавшегося человека разбирают на запчасти для его потрепанного временем и болезнями генетического двойника. Обкатка технологии так называемых «безмозглых клонов» – вопрос ближайших лет, но у тебя нет этих лет и нет сумм с таким количеством нулей. К тому же помимо тела у тебя поврежден мозг, и поврежден серьезно. В настоящее время этой проблемы не решить никак. Даже в лучшем случае при полном успехе пересадки мы получим инвалида, потому что проблема опосредованного переноса пока что не решена, хотя сдвиги в этом вопросе есть и некоторые эксперты полагают, что мы стоим на пороге прорыва.

– И ты назвал это вариантом?

– Ну… теоретически – это вариант.

– Практически мы попросту потеряли время.

– Это полезная информация. Ты должен был с ней ознакомиться для продолжения разговора.

– Продолжения? Есть еще варианты?

– Три варианта.

– Да у меня, оказывается, бездна выбора… Надеюсь, не такие же?

– Нет. Первый: ты соглашаешься на предложение Эдкинса. Далее следует кома и криостат. Теоретически в этом состоянии ты сможешь пребывать лет тридцать – сорок. Остатков обязательств компании, твоих средств и средств твоих родителей хватит, чтобы обеспечивать тебя все это время, или почти все.

– Моих родителей?

– Да, мы уже с ними связались.

– Они небогатые люди.

– Как и ты.

– Ну мне бы еще лет пять…

– Которых у нас нет.

– Что дальше по вариантам?

– Второй: тебя отключают по собственному согласию в соответствии с поправкой номер сто сорок три к закону о добровольном уходе из жизни неизлечимо больных. Мы имеем твою смерть и сэкономленные деньги семьи.

– Мило… Я даже боюсь думать, каким будет третий вариант…

– Женя, ты ведь знаешь, насколько я консервативен: сладкое всегда на десерт.