– Спасибо.

– Выпьешь?

– Не найдется чего-нибудь от головы?

– У нас, как в Греции, все есть. – Покопался в тумбочке и извлек упаковку.

Большаков проглотил сразу три таблетки и запил стаканом воды.

Поставил стакан на стол и только тут заметил выглядывающий из-под пожелтевшей «Красной звезды» за прошлый месяц пистолет Макарова. Ух, ты.

– Легче стало?

– Немного.

– Тогда давай рассказывай.

– Боюсь, товарищ майор, это несколько не в вашей компетенции, – покосившись на ствол под газеткой, отмахнулся Николай. Не до политесов было.

– В моей, Коля, в моей. – Круглов протянул ему книжечку в кожаном красном переплете. – Ознакомься.

«Старший оперативный уполномоченный третьего главного управления Комитета государственной безопасности». Не Круглов и точно не майор.

– Товарищ полковник?

– Полковник, полковник. Начинай уже. Время, так понимаю, дорого?

– Так точно.

Большаков глянул на часы – вновь обретенный «Ориент» (здоровяк Билли на свою беду спал этой ночью на свежем воздухе в гамаке) – и начал.

– Красивая получилась история. – Фальшивый Круглов отхлебнул чайку из самой настоящей среднеазиатской пиалы. – Злодей-особист, он же предатель, плен, вербовочные подходы, мать их ети. А потом вообще как в рóмане: побег в компании с каким-то китайцем. Откуда здесь китайцы, Коля?

– Понятия не имею, – буркнул Большаков. – Но именно так все и было.

– Во накрутил-то! – раздалось из угла палатки.

– Точно, – согласился полковник. – А Поздняков, между прочим, рассказал совсем другую историю: дескать, именно ты приказал остановить машину, после чего расстрелял Фесенко с Никитиным. А его хотел захватить живьем, только наш Юра оказался ловким парнем. Дал тебе по башке, выкинул из машины и уехал. Выглядит, согласись, куда как правдоподобней.

– Согласен, – осторожно кивнул пульсирующей от боли головой Большаков. Даже аспирин толком не помог. – Значит…

– Да ни хрена это не значит. – Полковник убрал ствол в кобуру. – Лично я склонен верить тебе, а не этому разгильдяю и бабнику. Да и Никитин твой…

– Что с ним? – вскинулся Николай.

– То ли башка у твоего прапора бронированная, – раздалось из угла палатки, – то ли пуля прошла по касательной. Короче, ночью он очухался. Добрел до ближайшей деревни, угнал мопед – и сюда. Успел сообщить, что Поздняков – сука голимая, и отрубился. Контузия у него. Сильнейшая.

– Ух, ты.

– Ах, ты. – Полковник закурил. – Поэтому капитану сразу после доклада вот он, – кивнул в сторону якобы переростка старлея с автоматом, – грамотно настучал по организму, зафиксировал и забросил в палатку под охрану твоим нукерам.

– А…

– А теперь давай о Прохорове. Что такого интересного ты на него накопал?

– Так получилось, – начал Николай, – что несколько часов назад мне стало известно, что наш подполковник – очень небедный человек.

– Источник?

– Никита, майор из аппарата главного военного советника.

– И что такого тебе сказал этот самый Никита? Постарайся воспроизвести дословно.

– Хорошо.

– А вот Корейко ваш…

– Кто это? – удивился Большаков.

– Как это кто? – в свою очередь удивился майор. – Витя Прохоров, кто же еще. – Хохотнул. – Везет же мужчине: и деньжат здесь нехило поднял, и орденок точно на лету схватит.

– А почему ты решил, что он сильно при деньгах?

– Все просто, дружище. Ты его «котлы» видел?

– Ничего особенного. – Большаков с законной гордостью глянул на собственный хронометр. – Какая-то штамповка в железном корпусе. Делов-то.

– Штамповка… – Майора аж скрючило от хохота. – Ой, не могу! Ну, ты и знаток! Вот это видел? – продемонстрировал собственные часы.