Я перевела взгляд на дверь, за которой была ванная комната.

– Та домовушка! Люля!

Делать нечего. Надо пробовать.

Я вошла в ванную и сразу направилась к стене. Секундное замешательство, чтобы набраться смелости. Не просто так пришла – домовушку вызывать.

Только потом трижды постучала, не забыв выкрикнуть:

– Эй!

Тишина.

«Ах да, надо же имя назвать!»

– Люля! Мне нужна помощь.

Результат все тот же.

– Люля! – снова произнесла я, медленно покружившись на одном месте. – Вы меня слышите?

– Тута я!

Голос раздался откуда-то сверху, заставив меня испуганно подскочить и осмотреться.

– 3вали?

Домовушка расположилась в верхнем правом углу у самого потолка. Просто зависла в воздухе, и все.

Я сглотнула.

«Как бы поскорее привыкнуть к такому и не выглядеть при этом дурой».

– Да. Люля, вы не могли бы принести мне поесть? – попросила я и сопроводила это максимально дружелюбной улыбкой.

– Будет сделано! – отозвалась Люля и исчезла.

«Отлично, а мне пора двигаться дальше».

Я вернулась в спальню и вышла на середину. Осмотревшись, попыталась понять, что теперь.

Вариант был только один – обыск.

И я сразу перешла к его реализации.

Первым решила осмотреть комод.

В верхнем ящике были какие-то разноцветные тетради. Судя по всему, конспекты с уроками.

Рядом старинные книги в красивых кожаных обложках. «Зельеваренье. Курс академии», «Основы зелий и практика применения», «Простейшие зелья», «Как сварить зелье. Пособие для начинающих».

Сверху толстый ежедневник, титул которого была украшен выбитым гербом. Именно за ежедневник я и взялась.

Дневник?

«Господи, пусть это будет дневник!»

Конечно, глупо было надеяться, что Катриэль вела личный дневник, куда записывала свои пакости.

Но вдруг повезет?

Должно же в этом мире мне хоть раз повезти?!

С замиранием сердца я открыла первую страницу и увидела...

Еще бы понять, что я такое увидела.

Я перелистнула еще пару страниц.

Суть изменилась мало.

Если вспомнить уроки химии в школе, то это похоже на формулы. Только знаки непонятные. Крючки, закорючки, кружочки. С таким же успехом можно было записывать химическую таблицу с помощью египетского языка.

Много исправлений, помарок, пояснительных записок. Например, "пересмотреть расход", "заменить", " пересчитать", "ошибка".

Получается, это рабочая тетрадь Катриэль, в которую она записывала опыты и эксперименты. Значит, здесь должен быть рецепт того яда.

Я захлопнула книжку и прижала её к груди.

«Не стоит оставлять её здесь. А вдруг кто-то найдет?»

Под «кто-то» я, конечно же, подразумевала Эшфорта. Тот точно найдет, если задастся целью. А декан задастся.

«Надо перепрятать! Вот только куда? Может, здесь где-нибудь магический тайник есть? Вряд ли. Иначе Катриэль точно им воспользовалась бы».

Я повернулась к комоду.

«А может, не стоит прятать?»

Вздохнув, я положила дневник назад и принялась изучать тетради.

Почерк Катриэль был ровный и красивый, буквы круглые, с симпатичными завитушками.

Мне до такого расти и расти. Настоящее каллиграфическое чудо.

А еще элва была очень организованной, педантичной и дисциплинированной. Десять толстых тетрадей: желтые, голубые, зеленые, красные и синие – по две каждого цвета. Желтый – это первый курс, голубой – второй и так далее. В каждой лекции списки вопросов, примеры контрольных и прочее, прочее.

Катриэль очень хорошо подготовилась, ничего не скажешь. Если что, можно будет потом всем этим воспользоваться. Тем более что закладки есть. И план работ.

– Еда! – громко произнесла Люля, возникая у кровати с небольшим подносом в маленьких ручонках.

От неожиданности я вздрогнула и слишком резко захлопнула ящик, едва не прищемив себе пальцы.