Чжу Хаи где-то бродит, и я не уверен, увижу я его завтра утром или вообще когда-нибудь.

Сегодня вечером никто меня не потревожит, и я буду один. Приму горячую ванну, чтобы ногам стало легче, а затем буду разбирать фотографии и писать в свой блог. Может, стоит проткнуть эти водяные мозоли?

В крошечном окошке бескрайнее небо проходит всю палитру от серого до черного.

Внезапно мне становится холодно. Интересно, как долго еще до первых морозов?

«То, что долго было в разлуке, соединится, то, что долго было соединено, разлучится» – так звучит первое предложение «Троецарствия», знаменитого романа времен Великой Минской империи, написанного Ло Гуаньчжуном.

Когда я прихожу на площадь у Рыночной улицы, Чжу Хаи и его велосипед уже ждут меня. Чжу Хаи улыбается и весело кричит мне через толпу:

– Доброе утро, малыш Ляй!

И я с удивлением замечаю, что рад его видеть. Покупаем к завтраку пару бананов и отправляемся в путь.

– Сегодня, – объявляет он с театральным жестом, – я буду толкать велосипед рядом с собой и идти пешком – так же, как и ты. Мне хочется попробовать, каково это!

Перед тем как выйти из города, мы останавливаемся перед школой, где во дворе как раз проходит утренняя гимнастика. Сотни, нет, тысячи мальчиков и девочек стоят с вытянутыми руками друг за другом, а резкий голос выкрикивает в громкоговоритель команды. На заднем плане из трубы в темно-серое небо клубится дым.

Школьники медленно соединяют руки над головой, и я вспоминаю Джули. Совсем недавно в такой же школе в зеленом уголке на юго-западе Китая стояла так же и она: волосы заплетены в две косички, руки вытянуты, голова полна мечтаний. Интересно, она уже тогда решила поступать на учебу в далекую Германию?

– Привет! – Нас заметили несколько школьниц и набрались храбрости обратиться к нам на английском.

– Как у вас дела? – спрашивают они.

Я отвечаю медленно и очень четко:

– Спасибо, отлично. – И на свой встречный вопрос «А у вас?» получаю все же потаенный смешок.

Подходит учитель и спрашивает, что нам здесь нужно, и, когда я отвечаю, что сам я немец, а мой спутник – японец, нас тотчас приглашают на небольшую экскурсию по школе. Чжу Хаи с трудом удерживается, чтобы не рассмеяться, когда сотни школьников окружают нас и взволнованно наблюдают, как я пожимаю директору руку, делаю пару «протокольных» снимков, осыпаю его лестными речами о школе и городе Чжоучжоу.

Когда мы снова оказываемся на улице, Чжу Хаи разражается хохотом:

– Они точно решили, что я приехал из Японии! Ха-ха!

Потом он останавливается и смотрит на меня озадаченно:

– Скажи мне, я действительно похож на японца?

Пара километров по пыльной обочине – и мы проходим еще одну школу. За высоким забором видна настоящая площадь, выложенная красным и голубым полотном. Мелькают мечи и палицы. Мускулистый тренер стоит с краю и с помощью указки дает наставления своим ученикам. Чжу Хаи восхищен:

– Школа боевых искусств!

Мальчики и девочки, облаченные в красно-белые наряды, по возрасту – ученики начальной школы, отвлекаются от упражнения и переводят взгляд в нашу сторону. Некоторые застенчиво улыбаются, некоторые хихикают. Когда тренер замечает нас, он останавливается и делает приветственный жест. Нам дозволено войти в здание школы.

«Нелегко здесь живется малышам», – думаю я, бродя по пустым спальным комнатам на верхнем этаже.

Чжу Хаи остался в приемной разговаривать с учителем о методиках преподавания, а я отправился с фотоаппаратом на поиски интересных мотивов. Кажется, что жизнь детей в этой школе состоит лишь из двух вещей: дисциплины и скромности. Они спят по двенадцать человек в облицованной плиткой комнате, и кроме зеленых двухъярусных кроватей тут нет никакой мебели.