– Но она все равно что член семьи, – причитала миссис Тис.

– Не вопи! Не хватало еще, чтобы ты у всех на глазах хныкала из-за всякой…

Всхлипывания жены остановили его. Она утирала глаза.

– Я ей говорю: «Люсинда, останься, – говорю, – я прибавлю тебе жалованье, будешь свободна два вечера в неделю, если хочешь», – а она словно каменная! Никогда ее такой не видела. «Неужто ты меня не любишь, – говорю, – Люсинда?» – «Люблю, – говорит, – и все равно должна уйти, так уж получилось». Убрала всюду, навела порядок, поставила на стол завтрак и… и пошла. Дошла до дверей, а там уже два узла приготовлены. Стала, у каждой ноги по узлу, пожала мне руку и говорит: «Прощайте, миссис Тис». И ушла. Завтрак на столе, а нам кусок в горло не лезет. И сейчас там стоит, наверно, совсем остыл, как я уходила…

Тис едва не ударил ее.

– К черту, слышишь, марш домой! Нашла место представление устраивать!

– Но, отец…

Сэмюэль исчез в душной тьме лавки. Несколько секунд спустя он появился снова, с серебряным пистолетом в руке.

Его жены уже не было.

Черная река текла между строениями, скрипя, шурша и шаркая. Поток был спокойный, полный великой решимости: ни смеха, ни бесчинств, только ровное, целеустремленное, нескончаемое течение.

Тис сидел на самом краешке своего тяжелого дубового кресла.

– Клянусь богом, если кто-нибудь из них хотя бы улыбнется, я его прикончу.

Мужчины ждали.

Река мирно катила мимо сквозь дремотный полдень.

– Что, Сэм, – усмехнулся дед Квортермейн, – видать, придется тебе самому черную работу делать.

– Я и по белому не промахнусь. – Тис не глядел на деда.

Дед отвернулся и замолчал.

– Эй ты, постой-ка! – Сэмюэль Тис спрыгнул с веранды, протиснулся и схватил под уздцы лошадь, на которой сидел высокий негр. – Все, Белтер, слезай, приехали!

– Да, сэр. – Белтер соскользнул на землю.

Тис смерил его взглядом.

– Ну, как же это называется?

– Понимаете, мистер Тис…

– В путь собрался, да? Как в той песне… сейчас вспомню… «Высоко в небеса» – так, что ли?

– Да, сэр.

Негр ждал, что последует дальше.

– А ты не забыл, Белтер, что должен мне пятьдесят долларов?

– Нет, сэр.

– И задумал с ними улизнуть? А хлыста отведать не хочешь?

– Сэр, тут такой переполох, я совсем запамятовал.

– Он запамятовал… – Тис злобно подмигнул своим зрителям на веранде. – Черт возьми, мистер, ты знаешь, что ты будешь делать?

– Нет, сэр.

– Ты останешься здесь и отработаешь мне эти пятьдесят зелененьких, не будь я Сэмюэль В. Тис.

Он повернулся и торжествующе улыбнулся мужчинам под навесом.

Белтер смотрел на поток, до краев заполняющий улицу, на черный поток, неудержимо струящийся между лавками, черный поток на колесах, верхом, в пыльных башмаках, черный поток, из которого его так внезапно вырвали. Он задрожал.

– Отпустите меня, мистер Тис. Я пришлю оттуда ваши деньги, честное слово!

– Послушай-ка, Белтер. – Тис ухватил негра за подтяжки, потягивая то одну, то другую, словно струны арфы, посмотрел на небо и, пренебрежительно фыркнув, прицелился костистым пальцем в самого Господа Бога. – А ты знаешь, Белтер, что тебя там ждет?

– Знаю то, что мне рассказывали.

– Ему рассказывали! Иисусе Христе! Нет, вы слышали? Ему рассказывали! – Он небрежно так, словно играя, мотал Белтера за подтяжки и тыкал пальцем ему в лицо. – Помяни мое слово, Белтер, вы взлетите вверх, как шутиха в День четвертого июля, и – бам! Готово, один пепел от вас, да и тот разнесется по всему космосу. Эти болваны-ученые не смыслят ни черта, они вас всех укокошат!

– Мне все равно.

– И очень хорошо! Потому что там, на этом вашем Марсе, знаешь, что вас поджидает? Чудовища кровожадные, глазища – во! Как мухоморы! Небось видал картинки в журналах про будущее, в закусочной у нас продают по десять центов штука? Ну так вот, как налетят они на вас – весь мозг из костей высосут!