Вместо, как принято считать, имевшегося у нас в первые месяцы 1942 года большого количества истребителей в нашем распоряжении было менее семидесяти самолетов на весь обширный регион ост-индских островов. А поскольку постоянно значительное число получивших в боях повреждения самолетов находились в ремонте или проходили положенный после ста пятидесяти часов полетов капитальный ремонт, мы могли вести боевые действия в среднем одновременно всего тридцатью истребителями.

В середине января на авиабазу противника в Маланге на острове Ява стали прибывать бомбардировщики «B-17», приступившие к выполнению налетов на наши силы на Филиппинах и в других местах. Эти самолеты своими действиями не давали покоя нашим кораблям на островах, но их недостаточное количество не позволило помешать успешному проведению операций.

24 января в предрассветной темноте мы еще раз стали свидетелями ярко продемонстрированной неспособности наших Зеро участвовать в ночных боях. Американские корабли осуществили нападение на японский конвой в Баликпапане и во время этой яростной и хорошо организованной атаки потопили несколько транспортов. Мы, естественно, не смогли осуществить никакого прикрытия с воздуха, и американские суда успели скрыться в открытом море. Даже в дневное время мы могли выделить для патрулирования воздушного пространства над Баликпапаном не более трех самолетов.

Весной 1942 года на нашем театре военных действий появились первые «B-17» с пулеметной турелью в хвосте. До этого времени нашим излюбленным способом атаки этих огромных самолетов было пикирование сзади со стремительным заходом на цель, когда, пролетая на большой скорости над бомбардировщиком, мы старались очередями своих пулеметов изрешетить его от хвоста до носа. Вскоре мы убедились, насколько неэффективны подобные действия против «B-17», имевшего отличную конструкцию и толстую броню. Именно осознание этого – а вовсе не дополнительное хвостовое вооружение «Летающих крепостей» – стало причиной резкого изменения тактики действий. Мы стали прибегать к лобовым атакам, направляя свои самолеты прямо на надвигающийся «B-17» и ведя пулеметный и орудийный огонь по передней части вражеского бомбардировщика. Какое-то время подобная тактика приносила свои плоды, но вскоре и от нее пришлось отказаться, поскольку пилоты «B-17» научились совершать маневры, позволявшие им не только уходить из-под обстрела, но и вести огонь по нашим самолетам из своего тяжелого вооружения. Последним и наиболее эффективным способом атаки стал полет на большой высоте над «Летающей крепостью» с последующим вертикальным пикированием, во время которого, совершая перевороты через крыло, мы вели огонь по бомбардировщику.

Днем 24 января после патрулирования над Баликпапаном Танака с двумя своими ведомыми вернулся в Таракан. Никто не был ранен, но все трое изнемогали от усталости. Танака доложил, что его звено из трех самолетов столкнулось с восемью «Летающими крепостями», шедшими двумя группами.

– Там сегодня творилось нечто невообразимое, – сообщил Танака. – Мы вовремя заметили «крепости», и я не давал им спуску, атакуя снова и снова. По меньшей мере два раза я попал. Я своими глазами видел, как пули и снаряды попадали в самолеты. Но они не падали! – Танака выглядел изможденным. – Эти проклятые бомбардировщики неуязвимы, – презрительно сплюнув, заявил он, – когда выстраиваются в оборонительный порядок.

Продолжая свой рассказ, он сообщил, что его атака все же сорвала планы противника, и много бомб упало в море, не причинив вреда. Пострадал лишь один корабль, большой нефтяной танкер был объят пламенем, когда Танака покидал Баликпапан.