Китайская империя навечно уступала Стране восходящего солнца остров Формозу (Тайвань) и Пескадорские острова (Пэнху, или Пэнхуледао), а также полуостров Ляодун (Ляодунский) с прилегающими островами в Желтом море. Эти территории стали «законной» военной добычей победителей. И что самое главное для них – желанной добычей, своего рода «трофеем».

Пекин обязывался выплатить Токио огромную контрибуцию – военное вознаграждение в 200 миллионов дан (таэлей), что составляло в английских фунтах стерлингов сумму свыше 25 миллионов. Эту сумму Китаю предстояло выплатить в течение семи лет, а четверть ее – через шесть месяцев. Таких денег у побежденной страны не имелось, и Россия через посредничество Франции предоставила Китаю крупный заем для первого взноса контрибуции Японии и дала гарантии в отношении следующих взносов.

Писатель Валентин Пикуль в своем историческом романе «Три возраста Окини-сан» писал по этому поводу: «Россия, кажется, здорово сглупила, гарантируя Китаю заем для оплаты контрибуций Японии. Тем самым мы, русские, обеспечили самураям мощный финансовый источник развития их флота». Разумеется, военного флота.

Однако значительные территориальные приобретения Японии в войне вызвали отрицательную реакцию ряда европейских держав, считавших, что серьезное изменение баланса сил на Дальнем Востоке затрагивает их государственные интересы. В апреле 1895 года Россия, Германия и Франция направили Токио союзную ноту, требуя отказа от пункта Симоносекского мирного договора, который предусматривал передачу ей Ляодунского полуострова.

Нота возымела свое действие. Статья об отказе Китая от Ляодунского полуострова была полностью исключена из Симоносекского договора. Это, в первую очередь, устраивало Россию. За такое «великодушие» Токио дополнительно получил военное вознаграждение в сумме почти 5 миллионов английских фунтов стерлингов.

Такой пересмотр итогов победной для Страны восходящего солнца войны с Китайской империей вызвал среди японской общественности, особенно ее милитаристских кругов, то есть самурайства, крайнее возбуждение. Современники отмечали, что давление, оказанное европейскими державами, «не пришлось по нраву гордой и тщеславной японской нации, упоенной недавними победами, и стремления ее, задержанные на время, остались на будущие времена ее политическим идеалом».

Понятно, что главное негодование японцев сейчас же обрушилось на соседнюю Россию, как на ту европейскую державу, которой, по общему мнению, принадлежала вся инициатива коллективного протеста Санкт-Петербурга, Берлина и Парижа. Японцы считали, что именно Российская империя стояла во главе дипломатического похода против Токио. Россия становится врагом № 1 для Страны восходящего солнца.

С 1895 года антироссийское настроение в японском обществе стало сильно возрастать, что нашло широкий отклик на страницах газет, вещавших о желательности войны с Россией. В мае того же года сторонники этого «общественного мнения» провели в Токио съезд своих представителей с участием официальных правительственных лиц. На съезде было единодушно одобрено обращение к микадо с требованием, чтобы России была объявлена война.

Присутствовавшие на этом представительном собрании офицеры императорской армии и флота торжественно поклялись на мечах могилами своих предков-самураев отомстить России за ее вмешательство в «японо-китайскую распрю». Императорское правительство умело воспользовалось таким антироссийским движением в стране и, начав подготовку к будущей войне против своего северного соседа – России, успело к 1904 году сделать ее делом всенародным. Этот факт большинство историков, пишущих о Русско-японской войне, по разным причинам стараются не признавать.