У процессуальной работы много общего с сотодзен в том, что ее целью является метод. Предпочтение отдается не какому-либо отдельному состоянию, напряженному или успокоенному, а способности любым возможным способом во всей полноте проживать текущий момент.

Многие из духовных традиций Востока ритуализируют или программируют личные взаимоотношения и пренебрегают проблемами общения. Уход от процессов взаимоотношений обладает преимуществом интенсификации внутренних переживаний, но подавление аффектов во взаимоотношениях в действительности никогда не достигает успеха; оно лишь способствует созданию новых внешних конфликтов, поскольку подавленные эмоции выходят наружу другим путем.

Я часто задумывался, почему столь многие учителя, судя по всему, с пренебрежением относятся к повседневным эмоциям и к так называемой «материи ума» – основной массе душевной жизни. Некоторые из них следят за ритмом дыхания, упорно сосредоточиваются на заданных объектах, отмечают свой пульс или повторяют мантру, чтобы обрести контроль над чувствами. Однако блокирование одних сенсорных восприятий в угоду другим лишь вводит в заблуждение сознательный разум. Сенсорные сигналы нельзя уничтожить, сосредоточиваясь на чем-то другом; они просто подавляются. Если с ними не иметь дела непосредственно, они часто уводят медитацию в сторону, и приходится тратить месяцы, а то и годы для достижения такого состояния, в которое можно было бы войти за несколько минут, если бы назойливые мысли, вроде зависти и ревности, были обработаны сознательно.

Многие школы духовного течения «Нью Эйдж» (новый век)[5] высказывают довольно противоречивые суждения относительно жадности, ревности и ненависти – «низших человеческих влечений». Некоторые учителя советуют относиться к этим влечениям нейтрально: «Отмечая их проявления, дайте им пройти сквозь вас». Другие учат, что следует избавляться от влияния этих низших влечений и проявлять любовь и сострадание ко всем чувствующим существам. Кое-какие подходы предписывают определенные моральные правила для поддержания чистоты тела, речи и ума, которым трудно следовать[6].

Одна из причин, почему противоречивые указания, нередко связанные с восточными практиками, столь легко принимаются на веру их западными последователями, состоит в том, что, когда дело касается личных проблем, нет ни Востока, ни Запада. Каждый хочет освободиться от боли, каждый боится эгоизма и принуждения, и каждый стремится к свободе от амбиций. И все же я часто видел, что наибольшие изменения происходят, когда доставляющим беспокойство частям личности предоставлена возможность выразить себя, воистину развернуться и быть по достоинству оцененными сознанием.

Если вы жадны или амбициозны, попробуйте сознательно отождествить себя с этими страстями. Стойте за ними и помогайте им донести до сознания свои послания. Вам не нужно пытаться избавиться от них, ибо они сами начнут меняться, как только их послания будут выражены и оценены.

Восточная и западная психологии сходятся в том, что изменение имеет временный характер; только процесс постоянен. Таким образом, любая попытка достичь или воспроизвести состояние ума, подобное высшей степени осознания, обречена лишь на временный успех.

Одно из состояний ума, к которому люди часто стремятся, – это любовь к другим. Когда эта цель достигается самопроизвольно, а не в рамках программы, организованной Эго, это очень значимый и могущественный способ бытия в мире. Однако для большинства людей любящее сострадание чаще всего оказывается напряженным состоянием, целью, которой нужно достичь. Такие люди нередко плохо знают самих себя и могут проявлять скрытые предубеждения и презрение к другим.