Итак, «Солнце не светит на вас, оно сияет из глубины вашего существа. Когда идет дождь, вы плачете. Вы можете одним глотком выпить Тихий океан и целиком проглотить Вселенную. Сверхновые звезды рождаются и умирают в глубине вашего сердца, а галактики бесконечно кружат там, где, как вы думали, была ваша голова, и все это так же просто, как пение малиновки на рассвете»[861]. И все это именно так, как я, мастер недвойственности говорю вам! Теперь: «Как пчела собирает нектар с самых разных цветов, ищи учение повсюду! Как олень, который находит укромное пастбище, ищи уединения, чтобы усвоить все, что собрал! И как безумец, не знающий никаких запретов, иди куда вздумается и живи как лев, совершенно свободный от страха!»[862] Помни: «В моей школе нет ни врат, ни внутреннего смысла, ни тайных принципов. Чтобы познать добродетель моей стратегии, следуй своему подлинному духу»[863]. И в качестве коды: «О Ум, помни Совершенное! Помни! Оставаясь в Совершенном, ты не отличен от Совершенного! Узнав себя – рычи, танцуя в открытом пространстве!»[864]

И последнее: «Сподобленный этому искусству, да хранит молчание, и ни одной живой душе не выдаст его тайну. И нет иного способа сохранить ее, кроме как увеличить число людей, в нее посвященных. Когда же тайна пойдет по рукам, она исказится и перестанет хранить силу. Утратив силу этого искусства, совершенства тебе не достичь вовек»[865].

Итак, в современном мире нет места для истины, нет, и не может быть правды! Или, говоря словами Дитриха Бонхёффера:

«Полная правда – всегда ложь»[868]. Чуть иначе: «Предельно яркий свет проявляется как тьма, а полная тьма порождает весь свет мироздания».[869] И все это означает, что в этом, тотально парадоксальном мире, нет правил! Здесь невозможно на что-то положиться, что-то схватить, определить, назвать и передать как некий непререкаемый опыт. Получается, что в современном мире реален только танец, только игра, только непосредственно происходящий (случающийся) акт творчества. То есть здесь, в т. н. «джунглях» самых разнообразных взглядов и убеждений, можно только танцевать, давая возможность разным формам истины возникнуть и затем не стоять у них на пути, когда им придет время уйти.

Еще раз: в этом, тотально парадоксальном мире, нет правил![870] Здесь нет ничего, что было бы достойно нашей принципиальности, нашей преданности, нашей фатальности; с другой – именно из ролевых качеств, эмоций и чувств, напряженного поиска смысла, преданности этому поиску, складывается так называемый вкус жизни! И в итоге, в современном нам мире, в котором «…пространство, время, масса и энергия уже не являются фундаментальными категориями, какими они представлялись нам прежде, и новой фундаментальной категорией является только свет…»[871] остается только игра, только живой процесс жонглирования сменяющими друг друга