С какой должности эти ППЖ начинались?

Наверное, с ротного командира, во взводе-то их не было. В роте может быть санинструктор, связистка.

Ну а все-таки, за те подвиги Вам ничего не дали, но я вижу, что у Вас три ордена есть?

Красной Звезды и орден Отечественной войны II степени. Звезда за серию боев: я в одном бою две пушки раздавил, в другом три танка подбил. Я подбил-то 19 танков, а сжег 12, в том числе 8 «Тигров» и 1 «Пантеру». За комплекс боев – вторую Звезду, третью, Отечественную войну.

За подбитые и сожженные танки Вы какие-то деньги получали?

Да, за восемь «Тигров» переслали моим родителям перевод 4000 рублей, по 500 за каждый.

Как определялось, кто подбил танк?

Вначале было: артиллеристы докладывают, что уничтожили, танкисты докладывают – уничтожили, пехота докладывает, что уничтожили. Один танк уничтоженный превращается в три танка. Потом вышел приказ – составлять комиссию из представителей всех родов войск, воевавших на этом участке, составлять акт и после этого акта признавать, кто уничтожил.

И как определяли? Вы были в этих комиссиях?

Нет, какой там?! Там были из командования полка, замполиты. Так вот, 70-z мехбригада, когда я стоял взводом на опушке леса, была со стороны Морозовки. Командование 70-q мехбригады восемь-то «Тигров» приписали себе. Они написали книгу «Краснознаменная бригада наша», где сказано, что они из противотанковых ружей восемь «Тигров» сожгли. Вот хамье! Эти «Тигры» больше километра не дошли до передовой позиции и из ПТР танк на такой дистанции подбить?!

Вы пробовали дневник на войне вести?

Нет. Желание было, но я знал, чем это пахнет. Если найдут дневник, в котором правда написана, то штрафной батальон точнехонько меня ожидал.

Что такое та война для Вас сейчас? Какое к ней отношение?

О! Тяжелое и тяжелая война. Я согласен с такой догмой, что если о войне не сказана правда, то следующая война будет проиграна. Это мы показали уже на Афганистане, откуда ушли с позором. Врать не надо. Если подсчитать, то немцы точно, до человека вели учет и за обман строжайше наказывали. Когда мы заняли оборону в Конотопе фронтом на север со стороны Красного, я пошел посмотрел немецкое кладбище. У них каждый солдат похоронен отдельно, стоит крест, написано «Ганс Мюллер» и каска его на верхнем стержне креста. А у нас братские могилы – бросят двадцать, тридцать человек и даже фамилий-то не запишут. В отношении я вижу бездушие руководства страны. Восемьсот тысяч было не захоронено. Я работал с Книгами Памяти; там 40 % без вести пропавших. Как это так? Я понимаю так – взорвался снаряд и от человека ничего не осталось. Вот это без вести пропавший. Или как подразумевали местные власти, раз без вести, значит мог в плен убежать. Как может быть столько много без вести пропавших? Разве можно так к человеческим лицам относиться?

Интервью: Александр Бровцин

Лит. обработка: Александр Бровцин

В танковой школе Вас сразу на заряжающего начали учить?

Нет. Меня учили на наводчика и всю эту науку я прошел успешно. Потом мы ездили на боевых машинах в район села Бахта, где был полигон в лугах, и там вели учебные стрельбы. Но вся-то беда была в том, что хотя я и учился хорошо, а ростом был мал и не доставал до панорамы. На цыпочках до нее тянулся, а стреляли-то утром рано. По сути дела я и мишени-то хорошо не видел; отстрелялся и послал все три снаряда в молоко (смеется). Командир машины бывалый танкист, из госпиталя, был прежде на Т-70 в боях. Когда я отстрелялся, то, честно сказать, он чуть не заплакал и сказал: «Сынок, как я с тобой буду на фронте? Ведь самоходка предназначена для ведения боя прямой наводкой по танкам, а мы будем просто мишенью, если не сможем стрелять». Мне тоже было обидно – я плохо отстрелялся, но на фронте в первый день моего боевого крещения под Одессой мы непосредственно столкнулись с немецкими частями. Я был на самом переднем крае и в первом бою я поджег бронетранспортер, уничтожил пушку и пехоты много. Такой был бой.