— Ну что ты! — И тянется обнять.

— Подожди, — говорю, — это ещё не все.

А вот то, что я прилюдно поругалась с его папенькой, Азамата огорчило даже больше, чем я ожидала. Я понимала, что он не обрадуется. Даже когда я направлялась наперерез Аравату, заготавливая гневную тираду, я прекрасно понимала, что делаю это не для Азамата, а для себя. Он бы, конечно, предпочёл, чтобы все жили в мире друг с другом. Но есть вещи, на которые я не способна. Не то чтобы я была особенно принципиальной. Скорее я просто слишком импульсивна. Если бы Арават мне попался хотя бы через день после того, как я узнала о своей роли в истории Азамата, я бы по крайней мере поговорила с ним наедине. Не потому, что он этого заслуживает, а потому, что Азамат все ещё его уважает. Но что сделано, то сделано.

— Ну, Лиза... — Азамат морщится и отворачивается. Надолго замолкает. Вздыхает.

Я жду. Я просто вижу, как он хочет меня обругать, как он бесится внутри, но не даёт этому выхода, потому что боится меня обидеть. А я ему хочу сказать... ох что я ему хочу сказать! И внезапно я очень ясно вижу, что мне с этим человеком предстоит прожить многодолгихсложныхлет, и я не смогу все это время молчать, и он не сможет. И в какой-то момент, когда мы поругаемся из-за ерунды, это всплывёт, и будет очень страшно. Потому что, когда понимаешь, что человек давно на тебя обижается, начинаешь сомневаться в искренности всего хорошего, что он тебе говорил и делал.

Сейчас тоже страшно. Но надо, надо.

— Он сволочь и заслужил это. Вернее, это так, фигня, заслужил он гораздо больше!

— Ты его не знаешь...

— И поэтому могу судить объективно.

— Но ведь без него ты не смогла бы увести корабль!

— Да, и мне очень обидно, что внешне хороший человек оказался такой дрянной личностью.

— Лиза, перестань, пожалуйста! — Он чуть повышает голос.

— Нет, не перестану! Я не понимаю, как ты можешь его защищать после того, что он с тобой сделал!

— Он мой отец!

— Нет.

— Что нет?!

— Он от тебя отказался! Ты понимаешь это вообще? Ты представь, вот будут у нас дети. Что такое мог бы сделать твой ребёнок, чтобы ты от него отказался?!

— Да как ты можешь так сравнивать? У него нас могло быть сколько угодно, а я...

— У тебя их тоже может быть сколько угодно, тут нет никакой разницы! Просто он тебя убедил с детства, что может делать с тобой все, что хочет, а ты все равно должен уважать его решение! Ты представь, как он должен был к тебе относиться, чтобы от тебя отречься!

— Это неважно, Лиза, неужели ты не понимаешь? — Он встаёт и принимается метаться по комнате.

— Это важно! Потому что или он полный идиот, или он тебя ненавидел! Ты это понимаешь?

— Да! Нет! Я не хочу! — Останавливается. Наконец-то смотрит на меня. — Я не хочу так думать. Я нехочу, чтобы он меня ненавидел.

— И предпочитаешь притворяться, будто это ты виноват? Азамат, от того, что ты и дальше будешь ему кланяться, он не начнёт относиться к тебе лучше.

Он падает обратно на диван и трёт лицо.

— От того, что ты его обругаешь, я не стану относиться к нему хуже. Я умом понимаю, что он не прав. Я понимаю, что сам бы никогда так не поступил. Но я все равно... хочу, чтобы он меня простил.

— Нет, — говорю, придвигаясь поближе и заглядывая ему в лицо. — Ты хочешь, чтобы он попросил прощения.

Он долго молчит, шаря невидящим взглядом по комнате.

— Может быть, — говорит он наконец. И вдруг спохватывается: — Значит, ты понимаешь, что я хотел бы с ним помириться?

— Конечно понимаю.

— Тогда зачем ты мне рассказываешь, какой он плохой? Мне ведь это неприятно!