– Кто тут прячется у моих ворот? – закричала она.

Вышла на полянку Василиса, ни жива ни мертва. Поклонилась Бабе-яге и молвила:

– Мачеха послала меня к тебе огня попросить.

– Знаю, знаю я, откуда пришла ты. Огонь ты получишь, но не раньше, чем поработаешь у меня. А откажешься – я тебя съем.

С этими словами приказала колдунья воротам отвориться, и те отворились. Лязгнули засовы-челюсти и сомкнулись у неё за спиной.

– Ну, подавай на стол, – повелела колдунья.

Что могла бы съесть дюжина человек, Баба-яга проглотила в один присест, оставив Василисе лишь суп капустный да краюху хлеба.

– Когда утром я улечу, прибери дом, подмети двор да перебери пшено, – наказала колдунья, взгромоздилась на печь и улеглась спать.

Заснула Баба-яга, а Василиса достала куколку из кармана и накормила её последней ложкой супа. Глаза куколки замерцали, словно свечи.

– Гложет страх меня, – заплакала девушка. – Что, если не исполню я наказа Бабы-яги, она меня за ужином и съест!

– Не печалься, ложись спать, – утешила её куколка. – Утро вечера мудренее.

Засветло пробудилась Василиса. Проскакал галопом по полянке белый всадник, перемахнул через забор. И только скрылся в лесу он, как занялась заря.

Вышла Баба-яга к воротам, залезла в ступу, свистнула – и явились перед ней пест и помело. Алый всадник проскакал по полянке, и взошло солнце. Улетела Баба-яга, проводила её Василиса тоскливым взглядом. Тяжело было у неё на сердце, дивилась она, как управиться ей со всей работой, как вдруг смотрит, а куколка всю работу за неё и выполнила!

Настал вечер. Чёрный всадник галопом проскакал по полянке, и опустилась ночь. Вернувшись, хотела Баба-яга к чему-нибудь придраться, да не к чему было.

– Где вы, слуги мои? – крикнула колдунья.

Явились невесть откуда три руки, подхватили мешок пшена и уволокли прочь.

На следующее утро Баба-яга ещё больше работы задала Василисе.

– Прибери дом, подмети двор, возьми мешок с маком и отдели от земли каждое зёрнышко. Не сделаешь – съем тебя за ужином!

И снова куколка справилась со всею работой, и Баба-яга не нашла к чему придраться. Крикнула она слуг своих. Три руки, невесть откуда взявшиеся, подхватили мешок мака и уволокли прочь.

Поужинала колдунья и уставилась на Василису.

– Что ж, дитя, говори, – сказала она. – Вижу, хочешь ты меня о чём-то спросить. Спрашивай, но помни – не всякий ответ по нутру прийтись может.

– Скажи мне, будь добра, белый всадник – кто он? – спросила Василиса, сама не своя от страха.

– Мой слуга, Белый день. Он не причинит тебе вреда.

– А алый всадник – кто он?

– Мой слуга, Красное солнышко. Не бойся его.

– А чёрный всадник – кто он? – задала Василиса последний вопрос.

– Мой слуга, Тёмная ночь, – ответила Баба-яга. – Он не причинит тебе вреда.

Хотела было Василиса спросить о трёх руках, но вовремя вспомнила, что не всякий вопрос по нутру прийтись может.

– Скажи мне, – потребовала старуха, – как успевала ты со всей работой управиться, да так, что и не придраться?

Увидела Василиса, как пытливо смотрит Баба-яга на её карман с куколкой.

– Благословение моей матушки – вот что мне помогает, – ответила она.

Страшно закричала старуха, будто кто её ударил.

– Вон отсюда! Убирайся! – завизжала она. – Не потерплю благословенных в своём доме!

Бегом побежала Василиса к воротам.

– Откройтесь! – повелела им Баба-яга и швырнула в спину девушки череп с горящими глазами. – Вот тебе огонь, который ты просила. Отнеси его мачехе, пусть порадуется!

Насадила Василиса полыхающий череп на палку и поспешила домой. День и ночь бежала она по лесу, и наконец, в сумерках добралась до дома. «Верно, мачеха уже разыскала огонь, сколько времени-то прошло!» – подумала Василиса и зашвырнула череп в кусты. Но вдруг, к немалому её изумлению, из кустов послышался голос: