Фрол встал рядом с Простаковым и, задрав голову кверху, стал нахально улыбаться, глядя в широкое плоское лицо.

– Че замер, детина, – призывно завыл Валетов. – Вся надежда на тебя.

– Чего это я один, что ли, тут буду строить? – стал отбрыкиваться гулливер.

– Ну, ты смотри, какой здоровый! Ты должен такие сараи за одну ночь возводить. Как в сказке, – не унимался Валетов, начиная нарезать круги вокруг стодевяностодвухсантиметрового сибирского мужика.

– Одному несподручно, – уже менее настойчиво бубнил Алексей. – Тут работы много. У нас в деревне таких хлевов я что-то не припомню. Все мы больше из дерева делаем. А здесь вон кирпичный. Я ни разу-то кирпич и не клал. Все только с деревом, с бревнами.

Ануфриев оставил насиженное место на бревне.

– И че получается? Никто из нас ложить не умеет? Кто-нибудь имеет понятие о том, как раствор замешивать?

Солдаты стояли, глядя по сторонам. Кто смотрел на кучу песка, кто на цементные мешки, сложенные под навесом. Обычно бледный Ануфриев раскраснелся.

– Вы че, воины, до двадцати лет дожили, никто кирпич ложить не умеет? Основ кладки не знаете? И чего прикажете делать? Чтобы я вам тут рожал этот сарай, что ли?

Теперь уже все смотрели на Олега с интересом.

– Я че, вас учить должен? Нашему комбату даже в голову не пришло, что среди нас есть такие уроды, которые не знают, как раствор замешивать и кирпичи ложить.

Резинкин, в отличие от Простакова, жившего в деревне, и Валетова, призванного из города, в своем средней руки поселочке, напоминавшем Чернодырье, не раз помогал отцу возводить кирпичную стену то тут, то там, и с мастерком обращаться умел, и простенькую кладочку сделать. Знал, что такое отвес и уровень. Но сейчас благоразумно помалкивал и, как выясняется, делал это не напрасно.

У Ануфриева не выдержали нервы. Он признался сам себе, а по ходу и остальным, что владеет этим ремеслом.

– Уроды, – цедил Ануфриев, – просто уроды. Ты, здоровый, иди, вставай к ванне.

– Какой ванне? – не понял Леха, оглядываясь.

– Вон видишь корыто? Вначале давай его от остатков раствора отчищай. Лопату бери, хлюпик. Ты, водила, не лупай глазами. Давай, двигайся. Начинай носить кирпичи и расставляй их по пять штучек через каждый метр. Сейчас цоколь заделаем. Надеюсь, е-мое, моя учеба вам пригодится. Домой приедете, сможете бабки зарабатывать. Давай, шевелись. Ты, мелкий, тоже не отставай, вместе с Резиной иди носи кирпичи. Время девять. До часу дня создаем видимость работы. Если нам пожрать не принесут, больше ничего делать не будем. Что-то я вообще не наблюдаю людей, готовых о нас, о несчастных, позаботиться.

Ануфриев огляделся, посмотрел на высокий забор, за которым скрывался двухэтажный дом, перевел взгляд на стоящие на почтительном расстоянии частные дома и отметил выбор места: до ближайших соседей от этого хлева не менее семидесяти метров. Иметь такой участочек и не застроить его было бы глупо. Чем, похоже, сейчас и занялся этот глава района.

Олег подошел к продолжавшему сидеть на бревне Сизову.

– Поскольку мы здесь сами себе хозяева, может, смотаемся вечерочком по поселочку-то?

– Смотаемся, – согласился живо Володя. Его больные глаза блеснули, оба поняли друг друга без слов.

К двенадцати дня, с помощью нехороших слов и тумаков, Олег Ануфриев добился от своих подчиненных немалых успехов. Он не только показал, как правильно класть кирпичи, но и успел вместе со своими сослуживцами положить пару десятков штук на свое место. При этом он не упускал возможности покритиковать предыдущих участников строительства и отзывался о них весьма нелестно. По его высказываниям выходило, что данную работу делали люди безрукие и безголовые.