– Почему так внезапно? Заранее подумать не могла? Вчера бы дома предупредила, я бы подготовился.

– Только сегодня узнала, что Саша был некрещеный, и поэтому никто об отпевании не подумал. Типа нельзя же. Думали, что все попы откажутся. Но, как ты понимаешь, я тебя не для обряда пригласила.

Димитрий с упреком заглянул в ее большие голубые глаза, тяжело вздохнул и продолжил приготовления. Парень еще и некрещеный. Если это откроется – у него будут большие проблемы. Хотя кто тут пожалуется?

– Забери у них горе. Слышишь? – настойчиво приказала Алиса.

– Уже, – коротко ответил он, даже не взглянув на нее.

Она обернулась на рыдающую мать.

– Не похоже. Еще! К черту ваши с мамой правила! У тебя самоконтроль лучше всех: один раз поймав кайф, уж ты‑то на него не подсядешь.

Димитрий решил, что это переходит все границы. Нужно будет обязательно поговорить с Жанной о поведении ее дочери.

– Я взял столько, сколько нужно, – резко и твердо произнес он. – Думаешь, мать простит себя, если на похоронах сына останется равнодушной? Да она после этого будет непрерывно корить себя, мучаться от чувства вины и в результате помрет от онкологии через пару лет. Ты этого хочешь? Ей нужно выплакать горе здесь и сейчас. После меня непосильным для нее оно уже не будет. Так что не сопливой семнадцатилетней девчонке учить меня моей же работе. Иди к остальным, а то на нас уже косятся.

Он зажег ладан в кадиле и начал службу, тщательно приглядываясь к стоящим перед ним людям: у кого еще нужно погасить сильные синие всполохи, чтобы они не выжгли душу и не нанесли физического ущерба. Потому он и заметил высокого русоволосого парня, не сводившего с Алисы глаз. Вернувшись к друзьям, она встала рядом с ним, а юноша якобы ради поддержки положил ей руку на плечо.

Димитрий тяжело вздохнул. Только этого не хватало. Еще один сюрприз для Жанны. Да и этого русоволосого юношу было откровенно жаль.

* * *

Алиса с Алексеем вышли из крематория и медленным шагом пошли к стоянке, где оставили мотоциклы. Фигура семнадцатилетней девушки привлекала к себе внимание, пожалуй, всех проходящих мимо. Люди вокруг были сплошь и рядом одеты в черное или хотя бы темно-серое, так что Алиса в белоснежном кожаном байкерском комбинезоне, расшитом алыми всполохами, буквально казалась белой вороной. Короткие волосы, которые она тоже всегда высветляла до платинового блонда, только усиливали эффект. Алексей был одет чуть более традиционно – в черную кожаную куртку и такие же кожаные штаны, и смотрелась эта парочка довольно контрастно, особенно если учесть рост: белая макушка едва доставала парню до подмышки.

– Спасибо, – тихо сказал он.

Алиса с недоумением взглянула на него.

– Ну… за отпевание. Я думал, с попами договориться невозможно, если человек некрещеный. Вовке‑то, наверное, все равно… Я во всю эту байду потустороннюю не верю, а вот маме его важно было.

– А, ерунда. Я просто этого священника знаю. Пересекались, – ухмыльнулась она. – А ты, значит, у нас рационал-агностик?

– Что? – настала очередь Алексея удивляться.

– Веришь только в то, что видишь и можешь пощупать. А как же вампиры, ведьмы, привидения, оборотни и прочее?

Он скептически фыркнул и ухмыльнулся:

– А ты? Веришь во все эти гороскопы, Таро, женскую ведьмовскую энергию, да?

– За кого ты меня принимаешь? – с насмешкой откликнулась она.

– О, смотри. Кажется, у нас проблемы, – Алексей кивнул в сторону стоянки. Около мотоцикла Алисы двое полицейских поджидали его владельца. Алиса каталась на «Кавасаки-Ниндзя», на той самой модели, которая держала мировой рекорд в скорости среди мотоциклов – более четырехсот километров в час. Но создавали его не для обычной езды по дорогам. Этого черного монстра нельзя было поставить на учет в полиции и получить номера. В фабричной комплектации у него даже не было зеркал заднего вида – просто потому, что на треке они не нужны.