– Так у них сегодня выходной. Это в рабочее время они страшные ведьмы, а по праздникам им нормально развлечься хочется.

– Мда? – Дитя нахмурилась и недоверчиво на меня посмотрела.

– Ага. Ты же когда в песочницу идёшь, не считаешь там арифметику?

– Ладно, – отходчиво разрешила Дитя, – пусть отдыхают. Только песни они всё равно фальшиво поют. Попросили бы меня, я бы показала как…

Не договорив, девочка закрыла глаза и засопела. Это как надо развлекаться, чтобы утомить даже «вечный двигатель» Дитя Тьмы?

Музыка за окном стихла, а через минуту во дворе послышался шум голосов и жужжание. Надоело петь и взялись разбирать замок по кирпичику?

Я выглянул в окно: у входа во дворец толпились весёлые дамы с мётлами. Под радостные крики, одна за другой, колдуньи взлетали в воздух и кружили над замком. Среди летающих ведьм я разглядел бабушку, верхом на швабре, и Шагру, оседлавшую алебарду. Да что же это такое! Ладно моя прародительница, она и при жизни была колдуньей. А орку мне зачем портят? А если она во вкус войдёт и тоже ведьмой захочет быть?

С визгами и улюлюканьем клин перелётных волшебниц сделал круг над моей башней и улетел в сторону города. Похоже, в замке развлечений им не хватило, и девочки отправились за «добавкой». Сочувствую горожанам, честное слово.

Мою кровать основательно оккупировала Дитя Тьмы – улеглась поперёк и разбросала в стороны руки-ноги. Так что ночевал я на диванчике в углу. И отлично, кстати, выспался. А проснувшись, даже успел выпить кауаффия, прежде чем в рассветных сумерках вернулись блудные ведьмы.

Уставшие, но всё ещё шумные, они косяком приземлились во дворе замка. Чуть-чуть, минут двадцать, поговорили, пообнимались и разошлись спать. А над городом где-то рядом с портом в утренний воздух поднимался столб дыма. Кажется, дамы что-то сожгли во время девичника. Да и ладно! Остальной город целый? Целый. Пусть кинет в меня камень тот, у кого гуляющие ведьмы обошлись меньшими разрушениями!

– Мальчишник отменяется!

С ходу заявил Фуфендуйский, ворвавшись ко мне в комнату. Плюхнулся в кресло и добавил:

– Сегодня отменяется. Вы будете заняты.

– Внезапно. И чем вы меня хотите загрузить? Древние ритуалы, свадебные ночные бдения, подписывание открыток врагам?

– Портрет новобрачных. Собирайтесь же, Олег Альбертович долго ждать не будет.

– Это кто такой? Художник-гений?

– Зачем нам гений? – Фуфендуйский удивлённо поднял брови. – Художников я вам нашёл матёрых профессионалов, три штуки, нарисуют качественно и реалистично.

– А этот ваш Олег тогда кто?

– Олег Альбертович, – Фуфендуйский выделил голосом отчество. – Как кто? Великан, конечно.

– Кто, простите? Великан?

– Да, самый настоящий.

– Эм… А зачем он для портрета?

Фуфендуйский закатил глаза, удивляясь моему невежеству, и терпеливо пояснил:

– Так положено. У каждой новобрачной пары должен быть портрет, где они стоят на ладошке великана. Ну что вы кривитесь? Такая традиция, не хуже других, между прочим.

– А нельзя эту «ладошку» просто пририсовать? Обязательно нужен её хозяин?

– Пририсовать?! – Фуфендуйский схватился за сердце. – Да как вы вообще могли такое подумать? Мы честные творцы! Никакого приукрашивания и магии! Только честное отображение реальности!

Он так разволновался, что схватил со стола кауаффейницу и выпил залпом, даже не заметивкипяток. И, вращая глазами, рухнул на стул, вытащил веер и принялся яростно обмахиваться.

– Пририсовывают только разорившиеся до рваных штанов роды. А вам даже при разорении придётся брать великана. Статус, знаете ли! Вы бы знали, чего мне стоило подстроить расписание Олега Альбертовича под ваше. То у вас осада, то война. А он великан популярный, у него график на два года вперёд расписан.