— Да вы самый невезучий сыскарь королевства! Как вы со своей работой до сих пор живы? И что вы здесь вообще делаете?! — тихо, но очень эмоционально спросила Вика, когда Ливин окончательно выпутался и попытался приладить обратно клок, выдранный из рукава плотной рубашки.

— Я вам конфеты принес, в качестве извинения за ширму, — объяснил сыскарь, оглянулся на куст, но искать в его недрах конфеты не рискнул.

— В это время? Решили вручить через окно?! — искренне удивилась Вика. Это же надо, какой оригинал.

— Не мог же я ночью ломиться в дверь к приличной женщине, тем более, в основную дверь. А на задней у вас какой-то слишком сложный щит стоит.

— Чудесно, — оценила Вика. — Зато вы могли здесь героически свернуть шею и я была бы виновата.

— Вы виноваты. До встречи с вами, со мной столь часто подобные неприятности не случались.

— Да? Тогда я знаю, как их избежать. Просто держитесь от меня подальше. Хорошей ночи. Выход там, — Вика указала направление, развернулась и пошла досыпать.

— Подождите, — бросился следом сыскарь. — Вы должны мне помочь! Как королевская подданая, вы должны помогать…

— Помочь?! — замерла возмущенная Вика.

— Простите меня, — понятливо стал извиняться Ливин, шустро забегая вперед и поворачиваясь к ней лицом. Напоминал он при этом собаку заглядывающую в глаза. — Но я только к вам могу обратиться. Я купил краску. Нужно покрасить все лицо, шею, руки. Руки я могу сам. А вот с остальным, особенно с шеей сзади… И вы единственная, кому я могу доверять.

— Вот так и знала, что нельзя помогать мужчинам, не зря я вас с Саджи спутала, — проворчала Вика, понимая, что не откажет, но не понимая, почему. Любая разумная девушка бы отказала и сбежала за защиту щита. Пускай сам красится! — Вы бы хоть побрились.

— Я уже, это накладная. Ее я тоже купил, — почему-то обрадовался сыскарь.

— Я точно об этом еще пожалею, — проворчала Вика и, вместо того, чтобы пойти спать, повела гостя в салон. Ну, не в собственной же спальне его красить.

На покраску сыскаря ровным слоем, чтобы пятен и разводов не было, она угробила часа два, судя по ощущениям. А когда наконец его выгнала, не слушая благодарностей и обещаний чего-то невнятного, вдруг обнаружила, что все это время щеголяла перед ним в белой ночнушке, хорошо хоть плотной. Плохое в ней было то, что она едва прикрывала колени, а к такой экстремальной длине женских нарядов местная публика была не приучена.

— Вот зараза, — вздохнула Вика, закрывая калитку на магический замок, чтобы никакие сыскари больше через нее пройти не смогли. А девочек она пропустит, у девочек есть допуск. — Извращенец! — обозвала исчезнувшего в ночи Ливина и пошла спать, совсем забыв, что так и не спросила про мышиные названия.

И совсем не удивилась когда утром Тира прибежала с очередным восторженным «Я такое слышала!». Ну, не могли местные жители пропустить полет сыскаря в шиповник. Не так они устроены.

***

— Безногая дева в фате и белом платье бегала по моему саду? — уточнила Вика.

— Так и сказали, — с выражением лица соответствующим «подчиненный должен иметь вид лихой и придурковатый» кивнула Тира.

— Безногая и бегала? — еще раз уточнила Вика, хотя с воображением того, кто запустил эту новость в народ, и так было все понятно.

— Бегала, — подтвердила Тира. — На несуществующих ногах. Потому что соперница отрезала их, чтобы она не смогла пойти на собственную свадьбу.

— Ага. И на память забрала. Или на суп, — поняла Вика. — А за кем бегала, не сказали?

— За неверным женихом. Он от нее даже в шиповник залез, но потом почему-то вылез и послушно пошел в наш салон, где они и исчезли. Эта, носатая с лапами осьминогов, считает, что они пришли консультироваться как им теперь перестать бегать и наконец уйти в посмертие. И ты им посоветовала все-таки жениться, поэтому они и исчезли, а не вышли из дома. Перенеслись прямо к камню в каком-то храме.