С нее сняли нейлоновую накидку, обмахнули лицо кисточкой, и Елена, очнувшись, увидела в зеркале преображенную себя. Она всегда стриглась в спортивном стиле, коротко, но сейчас укладка придала ее облику нечто новое. Из глубины зеркала на нее смотрела удивленная молодая женщина. Ее голубые глаза были расставлены очень широко, что придавало взгляду мечтательность. Короткие каштановые пряди волос отливали на свету темным золотом, открытая шея казалась тоньше и моложе, маленькие пухлые губы неуверенно улыбались… Внезапно Елена увидела себя заново, со стороны, и поняла, почему Михаил так терпеливо ждал полгода, вместо того чтобы завести роман с более доступной и менее щепетильной женщиной. «Он влюбился, что тут странного? – сказала она себе, поворачиваясь перед зеркалом и пытаясь разглядеть профиль. – В меня можно влюбиться, теперь сама вижу. А я чуть не забыла, что еще молода, красива, могу нравиться… Если бы не Миша – кто бы мне сказал комплимент? Руслан? Для него все – «ерунда, пустяки».
Вечером она созвонилась с сыном. Мальчик говорил торопливо, отрывисто, ему было не до матери, он играл с друзьями. Женщина давно забыла свои обиды, сейчас самостоятельность подросшего ребенка даже радовала Елену. Завести роман, имея на руках беспомощного цыпленка, каким она прежде считала Артема, было бы невозможно. Мужу она тоже пыталась позвонить, больше для очистки совести, но его телефон не отозвался. Руслан уехал в другую область, монтировать оборудование в новом коттеджном поселке, затерянном в лесах, и вполне вероятно, связь там просто отсутствовала.
«Ну и пусть, тем лучше!» – сказала она себе, ложась в постель и привычно нашаривая в складках одеяла пульт. Телевизор – единственное, что хоть как-то скрашивало тоскливые долгие вечера, когда им с мужем не о чем было говорить. Он оставался включен почти все время. Общение мужа и жены сводилось к ленивой борьбе за обладание пультом, так как передачи они предпочитали разные. Елена впервые задумалась, а не отгородились ли они друг от друга большим плазменным экраном, – даже сама сумма, которую выложили за эту покупку, говорила о многом. Так, тяжело больной человек без рассуждений тратит внушительные средства на новые, дорогие лекарства, надеясь, что они его спасут от неизбежного… Телевизор в самом деле часто их выручал. Вечно бубнящий яркий экран убирал из их жизни необходимость говорить друг с другом, выступал в роли посредника, предлагая свои темы для обсуждений и сглаживая конфликты, которые неизбежно возникли бы, окажись муж с женой лицом к лицу. «Удивительно, как Руслан вообще заметил, что я стала “какая-то странная!”»
Она убрала звук и уснула незаметно для себя, убаюканная мерцанием экрана, где безмолвно шло какое-то шоу. Очнулась только глубоко ночью, выброшенная из кошмара собственным криком.
Сев на постели, Елена судорожно вонзила пальцы в растрепавшиеся волосы, напрочь забыв об укладке. Сердце билось так, что удары отдавались в горле, во рту появилась сухая горечь. Бросив дикий взгляд на экран, женщина с трудом перевела дух и выключила телевизор. Комната погрузилась в темноту. Елена торопливо протянула руку, пошарила по тумбочке, и спустя секунду красный абажур ночника наполнился мягким светом. Встав с кровати, она подошла к окну и открыла форточку. Сырой мартовский воздух, в котором уже ощущалось дыхание весны, медленной волной потек в душную комнату.
Все действия женщина проделывала машинально, вслепую, не в силах избавиться от страшной картины, все еще стоявшей у нее перед глазами. Обычно она не запоминала сны, но этот врезался в сознание как сигнал тревоги, и этот сигнал все еще звучал, терзая ей нервы. Сон был тем более страшен, что имел много общего с действительными событиями.