— Найду. А ты давай выкарабкивайся. Ты нужен мне, Махмуд. Понял? Я не отпускал тебя.

— Так точно, господин. Я… скоро.

7. ГЛАВА 7

Пять дней спустя

— Ты обижаешься на меня, — заключил он, усаживаясь напротив. Это уже стало некоей традицией – разговаривать за обедом или завтраком. Ужинаю я обычно одна. — Но тем не менее приготовила еду, — мазнул взглядом по подрумянившейся в духовке курице.

— Мне уже гораздо лучше, вот и стараюсь шевелиться, как сказал врач. А у тебя как дела?

— У меня всегда всё замечательно, — усмехнулся, и в этой улыбке я вдруг увидела Саида.

— Рада за тебя.

— А за себя? За себя ты рада?

Я опустила взгляд в свою тарелку, пожала плечами.

— Не особо. Но… Будет лучше. Потом. Я в этом уверена.

— Потом – это когда? Когда ты перестанешь думать о моём брате и его ребёнке?

— Да, наверное… Ладно, давай поговорим о чём-нибудь другом. К примеру, о нашем уговоре. Когда всё закончится… Что ты намерен делать?

Он пожимает плечами, испытующе смотрит на меня.

— Как и договаривались. Разбежимся в разные стороны. Уверен, ты с первого дня нашего знакомства этого хочешь.

Тут он прав. Большой плюс социопатов – они умны. Если, конечно, не сходят с ума. Но и в своём сумасшествии их интеллект может переплюнуть интеллект учёного физика или психиатра. Хотя Шамиль мне особо умным поначалу не показался. Ещё куча его талантов: он хитёр и изворотлив, а когда нужно, может показаться идиотом или просто умалишённым. Прикинься дурачком – и весь мир у тебя на ладони.

— А я больше чем уверена, что мы оба этого хотим. Но реальность такова, что приходится терпеть общество друг друга. И нет, я не обижаюсь на тебя. Просто не хочу, чтобы ты топтался по моей душе своими грязными, бездушными сапожищами. Понимаешь? Мне больно, когда ты говоришь о ребёнке или Саиде.

— Тогда почему ты считаешь, что любовь – это хорошо? Если она приносит с собой лишь боль, какой от неё прок? — склоняет голову набок, совсем как Саид. Внешне они совсем не похожи, но повадки… Да, что-то общее, определённо, есть.

— Нормальным людям она приносит счастье. Но его ещё нужно построить. А такие, как мы с Саидом… Мы не умеем строить. Мы лишь рушить умеем, — отпиваю из стакана апельсиновый сок, даю себе передышку.

— А я бы смог построить, как считаешь? Что-нибудь создать? Не сейчас, потом, — иногда мне кажется, что он насмехается надо мной, а иногда – что просто дурачится.

— Ты не мог бы. Для того, чтобы подарить кому-то любовь, её тоже нужно чувствовать.

— То есть чувствовать боль?

— Любовь и боль – это не одно и то же, Шамиль.

Он пожимает плечами, кривится.

— Ну, не знаю. Глядя на тебя, складывается совсем другое мнение.

— Признайся, ты ведь хочешь узнать, как это. Тебе хотелось бы полюбить кого-то, быть кому-то нужным. А иначе зачем это всё? Наши беседы… Такие, как ты, не тратят время попусту.

Шамиль двигает к себе тарелку с куском курицы, щедро поливает его соусом.

— Ошибаешься. Я не хочу вашей любви, от которой вас коротит и ломает. Я хочу снова не попасть в дурку. Для этого мне нужна твоя помощь. Вот и всё.

***

Открылась дверь номера, Молох сделал шаг в сторону, пропуская гостя.

— Какие у тебя для меня новости? — без приветствий и долгих пауз прямо с порога начал Саид.

— И тебе доброе утро. Чего так рано? Я спал ещё.

— А должен бы работать, — Саид прошёлся по просторному номеру, остановился напротив кровати, где, растянувшись звездой, спала голая девица. — Ничего такая. Всю ночь её пялил?

Молох вздохнул, накинул на себя халат.

— То, что я согласился оказать тебе услугу, не значит, что ты можешь врываться ко мне ни свет ни заря и качать права.