- Мне пора, – встаю, пряча руки в карманы халата. – А ты постарайся поспать.

   Шевцов ничего не отвечает и лишь устало смеживает веки. А я спешу в ординаторскую, где моя наставница уже готовиться к новому рабочему дню. У меня должно остаться ещё минут пятнадцать. Надо бы проветрить голову, иначе будет сложно сосредоточиться на работе.

- Это будет в первый и последний раз, девочка, но ты идёшь домой.

- Зоя Ивановна, я в норме. Буду работать.

- Ты меня слышала, – брюнетка стягивает волосы в хвост и проверяет, все ли документы взяла перед обходом. – И завтра чтобы была как огурчик. Шевцова и Голобородько забираешь себе. Снежин – мой.

   Хлопаю глазами от удивления. Я думала, пока просто буду на побегушках, а, оказывается, уже самой надо вести пациентов. Да ещё и…

- Зоя Ивановна, Шевцов – мой брат. По правилам…

- По закону вы не родственники, – серьёзный открытый взгляд. – И вообще, Яна Николаевна, помни, где ты работаешь. Это военный госпиталь, а не детский сад, так что отращивай яйца. Твоя подпись – главная в выписке, а солдатики очень хотят домой, поэтому нервы ещё помотают. И, кстати, - оборачивается уже у двери, – больше со мной не спорь. А теперь дуй домой.

   Точно военный госпиталь, и у моей начальницы командирские замашки. «Мелкая саркастичная выскочка» - как-то ляпнул на кафедре один доцент о ней, а я случайно услышала, но виду, конечно, не подала. Но она гений в своей области, так что стоит захлопнуть рот и впитывать. И не спорить, естественно.

   С Лизой мы увиделись лишь мельком, когда я выходила, а она, опаздывая, воевала с пропуском у турникета.

- Янка, ты куда?

- Зоя Ивановна приказала идти домой и отсыпаться.

   Копылова поджала губы.

- Ладно, дома поговорим, сейчас некогда. Ты чтобы и правда поспала, поняла?

- Угу.

   Лизка убегает, а я неспешно бреду по аллее в сторону дома. На носу осень, скоро тут будет очень красиво. Клёны вдоль аллей зальются золотом, превратив сквер в сказочный лес.

   Мне нужно пространство. Немного свободы, чтобы надышаться воздухом и осознать свои чувства. Я должна научиться их проживать, потому что они неотделимая часть меня. Позволить им выйти наружу, чтобы перелистнуть страницу и жить дальше.

   Шесть лет. Это немало, чтобы люди изменились. Может, и Алексей изменился. Только вот в какую сторону? Раньше у него был якорь – мать. Но она умерла три года назад. А что, если он даже не знает об этом? Хотя, вряд ли. С отцом-то наверняка связь поддерживал.

   Я прожила и прочувствовала свою несчастную первую любовь сполна. И я простила её себе. Свою слабость и бесхребетность. Столько раз представляла нашу встречу, сколько сценариев её я проиграла в своей голове. И каждый раз видела себя сильной и смелой, и… Была ли я такой сегодня?

   Перелистнуть страницу… Это не просто. Да ещё и нужно настроить себя на отношения врач-пациент.

   Да, всё правильно. Всё в прошлом. Мы просто старые знакомые. Просто врач и пациент. Так правильно. Так нужно.

4. 4

   Прогулявшись по скверу, покормив уток у пруда и даже съев целых два мороженых, я вроде бы как привела свои эмоции в порядок. А вот когда подошла к дому, настроение поползло вниз.

   Не знаю почему, но в последнее время общество Саши меня угнетает. Начались какие-то придирки и претензии, когда я отказалась переехать к нему. Частые звонки, где слышала недовольный голос. Даже длина моей юбки его не устраивала или яркая помада.

   И вот сейчас у подъезда стоит ярко-синий Сашин «Форд», а сам Терентьев расположился на лавочке.

- Привет, – здороваюсь я без энтузиазма.