– Кто, по-вашему, мог быть этим любовником?

– Понятия не имею, но он женат. Это непременное условие. Она бы никогда не заинтересовалась юным воздыхателем, который донимал бы ее требованиями о разводе. Ее возбуждали только двусмысленные ситуации, двойные измены. Когда она познакомилась со своим актером, тот тоже был женат. К тому же на первого встречного она не кидалась, ей требовался такой, кто придавал бы ей блеска, вечно был на виду, как люди из шоу-бизнеса, понимаете?

– Более-менее.

Луи нравилось преподносить из ряда вон выходящее как само собой разумеющееся. Все дело в убедительности.

– Так что любовнику требовалось уничтожить письма любой ценой, поскольку Лиза ими наверняка бы воспользовалась. Перетряхивая все ящики подряд, он в конце концов натыкается на перламутровую шкатулку. Устранив опасность, но поддавшись ностальгии, он говорит ей что-то вроде: «А теперь, Лиза, остается самое трудное – забыть тебя, забыть даже о том, что ты существовала когда-то, превратить тебя в смутное воспоминание, а потом забыть и его». Пьянея от ярости, Лиза угрожает все рассказать его жене. Он паникует, она отвешивает ему пощечину, он хватает пепельницу и…

Молчание.

Сыщик какое-то время смотрел на перламутровую шкатулку, потом попросил Дидье принести из кухни остатки холодного кофе.

– Эта версия вас больше устраивает, господин Станик?

У самого-то инспектора никаких сомнений не было. Убийство явно приобретало совсем другой размах, а он всегда предпочитал преступления из ревности в среде богачей разборкам мелкой шпаны.

– Не знаю, – отозвался Луи. – Я бы очень хотел, чтобы тайна ее смерти прояснила наконец загадку ее рождения.

– Что вы имеете в виду?

Появился Дидье с кофейной гущей. Луи достал сигарету из пачки, инспектор стрельнул у него одну; оба переглянулись.

– Так вы не знали, что Лиза подкидыш?

Не дожидаясь приглашения, Дидье вытащил свой блокнот и перечитал данные, сообщенные из Центральной базы данных.

– В самом деле. Лиза Колет, найдена в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году в Кане, у ворот больницы. В двухлетнем возрасте.

– До шестнадцати лет была в приюте, – добавил Луи. – Ходили слухи, что у нее есть брат, но его так и не нашли.

– Похоже, вы осведомлены лучше всех.

– Хотя она была не слишком откровенной. Но из-за этой тайны я любил ее еще больше…

Сыщик, едва сдерживая нетерпение, попросил его продолжать.

– Представьте себе, что брат Лизы захотел связаться с ней.

– Из-за денег?

– Тогда бы он объявился гораздо раньше.

– Из сентиментальных побуждений?

– Это через сорок-то лет?

– Зачем тогда?

– По одной-единственной причине: ему требуется пересадка костного мозга.

– Простите?

– Попробуйте найти другую, сами убедитесь, что это единственно приемлемая. Ведь помочь ему могла только сестра.

– ?..

– Но такая сложная операция незаметно не проходит, да и Лиза не хочет возврата к прошлому, которое неожиданно обрушилось на нее. Она отказывается наотрез. Брат упорствует, ведь речь идет о его жизни. Этим утром он использует свой последний шанс – приходит умолять ее. И она опять отказывается спасти его. Он знает, что обречен на смерть, но в одном уверен: эта шлюха его не переживет.

Словно алкоголик, любой ценой старающийся выглядеть трезвым, сыщик счел делом чести не показать, что удивлен подобными откровениями. Дидье стоял столбом, ожидая реакции своего начальника.

– Значит, она приговорила собственного брата?

– Это был единственный способ распрощаться с ним навсегда.

– Вы ее изображаете чудовищем.

– Только чудовища пробуждают страсти.

Инспектор уже начал жалеть о своей повседневной мелочовке. Особенно когда Луи добавил: