– Что? – она обернулась.

– Ты же любишь украшения? За ними к Азогу идешь. Или к Осу?

– Какая женщина не любит украшения? – забавно было видеть, как такая малявка говорит словно взрослая дама, – А Ос уплыл, еще месяц назад…, и я люблю не просто украшения, а такие, каких ни у кого нет!

Я улыбнулся, шагнул на встречу.

– Тогда тебе понравится, – запустил руку в кошелек. Впрочем… Червячок сомнения шевельнулся внутри: она же дочь ярла, пусть и незаконнорождённая, для нее мой подарок наверно бросовая ерунда. – Держи, такого точно ни у кого нет.

И я протянул Греттино ожерелье.

– Ух ты! – девчонка приняла подарок, – Нитка, конечно, дрянь, – тут же безапелляционно заявила мелкая стервочка, – и ракушки лучше лаком покрыть…

Ну вот, сейчас размахнется и выбросит. Да пофиг. Все равно я собирался сделать то же самое. А как еще назвать все эти «жертвы»?

– … зато какие они красивые! – протянула Фрея, разглядывая ожерелье. – Спасибо Асгейр! За тебя я отдельно попрошу свою защитницу Фрейю, чтоб ты вернулся из моря живой, и с богатой добычей.

Она помахала нам ладошкой, сунула ожерелье в поясную сумочку и в припрыжку направилась дальше, по своим делам.

После того, как тянущиеся по обоим бортам корабля высоченные скальные берега Борг-фьорда остались за кормой, шли на веслах еще не меньше часа, наблюдая как обрывистая береговая черта постепенно уменьшается, как бы погружаясь в пучину.

Первый шок от вида открытого моря у меня уже прошел. Или не прошел, а я задавил его куда-то глубоко, и двумя руками удерживал там, не давая вырваться наружу.

Как не готовил себя к чему-то подобному, повторяя как мантру, что орки не первый день ходят по морям, и уж точно Фритьеф с Кнудом знают, что делают, но когда «Ворон» первый раз ухнул с гребня волны куда-то, как в пропасть, на миг подарив ощущение американских горок, а по бокам встали закрывающие горизонт водяные горбы … признаюсь, вместе с кораблем куда-то в желудок или ниже упало и мое сердце.

Несмотря на скрип весел, ухо выхватило прокатившийся по палубе судорожный вздох. Раздавшийся в следующую секунду звук заставил вздрогнуть не одного меня, но это скрипуче-противно рассмеялся наш кормчий: думаю, у большинства дренгов в этот момент лица были белее бумаги. И это при том, что у орков кожа – серо-зеленая.

После поворота влево поставили парус, для чего половина команды по-прежнему давала ход на веслах, а вторая половина, распределившись по висящему вдоль корабля рею высвободила из завязок парус, и придерживала его до тех пор, пока трое парней поздоровее вместе с Фритьефом, с хеканьем налегая на фалы, перекинутые через блоки на верхушке мачты, не подняли рей вверх.

Далее, оперируя шпиртами и еще одними веревками, кажется их называли брасы, рей с парусом развернули почти что поперек судна. Как раз в этот момент корабль поднялся на очередной гребень, и парус с громким хлопком натянулся.

Опять екнуло сердце – сейчас эта тряпка, на чье изготовление женщины двух одалей убили всю зиму с треском лопнет по швам… и мы, развернувшись, вернемся в порт.

Нифига! Я только заметил, как натянулась до состояния струны одна из вант, закрепленных как раз рядом со мной, и корабль ощутимо прибавил ходу.

– Суши весла, обормоты!

Прошло еще не меньше получаса. Рундуки сдвинули к бортам и развернули, чтоб не мешались. Подсмотрев за хольдами, я уселся прямо на палубу, облокотился спиной на борт. Не VIP-класс, конечно, но… Если подстелить чего-нибудь мягкое, то в принципе жить можно. Еще бы холодные брызги не залетали! Мелькнула мысль: «А если дождь»? Но после нескольких часов гребли думать было натурально лень, хотелось просто сидеть, тупо пялясь в пространство, и чувствовать, как перестают дрожать руки и отпускает поясницу. Ребята опытные, успокоил себя я, что-нибудь придумают.