Рядом в столешницу воткнулся маленький ножичек. Деревянная рукоять, узкий клинок из серой стали, по длине чуть шире ладони.

– Держи. Не то, что твой, но свободному орку без ножа никуда. Отдашь, когда свой починишь.

Варди подмигнул, а я выхватив краем глаза его клыки вспомнил про свои. Пожевал, сосредоточившись на ощущениях. А ничего! Не мешают! На секунду задумавшись глянул на мясо. Довольно жилистый кусочек. Ха, так я теперь как бультерьер могу любые хрящи и кости перемалывать? Зачет!

Раздался характерный звук льющейся в стакан жидкости. Встрепенулся. Ну этот то я всегда узнаю! Кухарящая орчанка подняла на меня взгляд, благодарно улыбнулась, наверно приятно наблюдать, как твою стряпню сметают словно пылесосом, протянула кружку. Опять глиняная!

Отхлебнул. Вот это дело! Градус в пиве чувствовался несмотря на неизменный привкус меда и специй. Довольно скоро в башке весело зашумело, мир окрасился радужными красками, только ноги вдруг стали совсем ватными.

– Довольны ли гости нашим гостеприимством.

Напротив нас нарисовался орк, в светлой подпоясанной рубахе с вышивкой, кряжистый и суровый.

– Все просто офигенно, хозяин, – еле ворочая языком ляпнул я, за что удостоился презрительного взгляда от хозяина и легкого подзатыльника от Варди.

Варди встал, изобразил намек на поклон.

– Мы благодарны тебе, Й́орген, да будут твои владения богаты, а дети многочисленны. И прости молодого Асгейра, он устал и кажется уже опьянел.

– Да, – удовлетворенно кивнул Йорген, – мед удался на славу.

– Выпьешь с нами? – не садясь спросил Варди

– Отчего же не опрокинуть кубок, с достойными мужами.

Незаметной тенью появилась все та же кухарка, разлила по трем кружкам, к стоящим присоединился Хрок. Я тоже было попытался встать, но Варди наступил мне на ногу под столом так, что я чуть не вскрикнул. Понятно. Здесь геноцидят мелких, и пока ты не взрослый – сиди и не отсвечивай. Патриархальное общество! Криво усмехнулся про себя: «Во чё знаю!»

Мужики тем временем с глухим стуком сдвинули кружки, опрокинули в себя. Повторили.

– Твой разговор может потерпеть до утра? Поздно уже, да и жена заждалась в постели…

– Такую женщину грех заставлять ждать, – утер рот тыльной стороной ладони Варди, – мы поговорим утром.

Хозяин пожелал спокойного сна, что-то там про троллей, и удалился в противоположную от входа сторону, скрывшись за перегородкой.

Кажется, я все-таки отключился прямо за столом, ибо очухался от того, что меня кто-то пытается растолкать. Ага, локти на столе, подбородок на кулаках – поза утомленного гостя.

– Да, да, да. Щас…

– Пойдем, Асгейр, я покажу, где ты будешь спать.

Ага, та самая молодая орчанка, что обрабатывала меня в бане вениками.

– Ты же Кайса?

– Каи́са. Меня зовут, Каи́са.

– Я запомню, – как можно игривее произнес я, попытавшись погрозить пальчиком.

В доме было уже довольно сумрачно. Один слабый огонек светился где-то над входом, второй – в той стороне, где скрылся хозяин. Немного красноватого света давали угли в очаге.

– Красиво. – пробормотал я в пространство, – Надо будет дома так сделать.

Примерещилась моя комната, где посреди комнаты, между кроватью и компом возвышается подобие такого же очага.

– Во-во, а угли пусть искусственный камин изображает.

Каи́са чуть ли не оттащила меня куда-то в сторону. Похоже постелили мне прямо на полу – на деревянном настиле был раскатан тоненький матрасик, в головах кинута подушка. Чтоб укрыться – шерстяное одеяло. Подумаешь! Да на вписках еще и не так приходилось перекантовываться. Хуже всего, конечно, была ночь, проведенная на надувном матрасике на кафельном полу. Матрасик быстро сдулся, так что к утру я отлежал все бока и охрененно замерз.