Ждала, когда раб решится выполнить приказ.

Прошло не более минуты, прежде чем тот поднялся и пересел поближе — на пол у кровати. Взял в руки одну ногу наследницы и стянул с неё сапожок. Потом то же самое проделал со второй.

Сосредоточиться оказалось ещё трудней, когда неторопливые пальцы раба принялись гулять по обнажённой ступне. Снова внизу живота загорелся огонь, но иной. Этот, новый, уже не был столь яростным, не злил и не обжигал.

Ариана слегка опустила веки, сквозь ресницы наблюдая за сосредоточенным лицом раба. За мерными и умелыми движениями его рук. Сэйд использовал технику, которая должна была не возбудить, но расслабить и приласкать. Мысль о том, чтобы доставить удовольствие юной госпоже, оказалась внезапно приятна ему самому.

Он медленно гладил изящные щиколотки, стараясь не думать о том, что это недолгое счастье закончится через несколько часов, а то и минут. Развлечение наследницы подойдёт к концу, и её случайная игрушка вернётся в гарем. Никогда бы Сэйд не подумал, что одно только разрешение не надевать проклятое кольцо может сделать его настолько свободным в собственных глазах.

Он наклонился и мягко поймал губами нежные пальчики госпожи.

Та испустила шумный вздох и прошептала:

— Не надо.

— Почему? — Сэйд поднял на неё удивлённый взгляд.

— Не хочу. Продолжай без губ.

Короткий поцелуй превратил пламя, пылавшее в теле Арианы, в настоящий лесной пожар, а она не знала, что делать с этим огнём.

Движения Сэйда снова стали медленными и ласковыми, и Ариана не заметила, как задремала. А когда, спустя несколько часов, открыла глаза, в комнате уже не было ни раба, ни его кольца.

3. 3

— Сэйд…

После того, как ночью проснулась в одиночестве, Ариана попыталась снова уснуть.

Получилось, хоть и не сразу.

Весь остаток тёмного времени онаа ворочался с боку на бок, терзаемая странными снами.

В этих снах был раб, которого она только что потеряла.

Ариана видела лицо Сэйда близко-близко, нависшее над ней. Чёрные пряди щекотали её виски. Дыхание сбивалось от обволакивающего чувства близости, замкнутости, как будто весь мир начинался и заканчивался кольцом рук Сэйда, опиравшегося о камень по обе стороны от её головы.

Ариана просыпалась, чтобы ощутить колющее одиночество и мощную волну разочарования — в спальне она была одна. Непокорный раб ушёл, не дождавшись приказа, хоть Ариана ему и не разрешала.

Она переворачивалась на другой бок и снова видела тот же сон, и с каждым разом губы Сэйда становились смелей. Руки исследовали её тело, проникали в такие места, где больше не был никто.

Проснулась Ариана разбитой и первым её словом стало:

— Сэйд…

Приподнявшись на кровати, выглянула в окно. Во дворе уже зажглись первые огни. Большая часть материка тонула во тьме, но над замками поднимали магические купола, которые удерживали тепло и порождали свет. В стенах великих твердынь даже цвели сады, хоть и были они небольшими и пускали туда не всех.

Обычно свет зажигали в седьмом часу «новой ночи» — сначала слабый, затем всё более яркий, пока в шестнадцать часов от начала ночи его не начинали потихоньку тушить. Даже в середине цикла в замке продолжал царить полумрак, и всё же на улице было можно спокойно ходить и видеть других обитателей замка.

Во внутренних покоях свет мог гореть в любое время — если только того пожелает госпожа или господин. Но такое освещение требовало затраты магических сил, и большинство князей предпочитали не расходовать их зазря.

Сев на кровати, Ариана опустила взгляд на свои руки. Воспоминания о вчерашней ночи казались таким же сном, как и картины, преследовавшие её до утра. И только ладони горели, ещё чувствуя на себе касания к распалённой коже, к твёрдым плечам, к острым башенкам сосков.