– Мы одни. Идем уже четвертый день из Ра́странда. Мы единственные выжили.

Кость в его зубах неприятно хрустнула.

– Что, старик Хо́лдер не справился там, где смогли выжить два детеныша?

– Мой дядя О́ве убил двоих, но Торкель Мачта отрубил ему голову и руки. Я тоже убил двоих, – на всякий случай добавил я.

Не хотел, чтобы этот странный мужчина считал меня трусом.

– Ове – твой дядя? – копье немного отодвинулось назад.

– Не совсем. Он дядя моей матери Да́гней. Я – Кай, сын Э́рлинга, ле́ндермана Сто́рбаша. А это И́нгрид, она жила в Ра́странде, спаслась потому, что пасла коз поодаль.

Он убрал копье в сторону, кивнул в сторону топорика:

– Посмотрим. Оружие сними, хватай подружку и пойдем вниз. В следующий раз не пали костер возле деревни, а то можешь не проснуться.

– А твое имя?

– Аку́н Костлявый.

Я попытался вспомнить кого-нибудь с таким именем, но ничего не приходило в голову. То ли он не сделал ничего достойного упоминания, то ли песни о его подвигах не дошли до нас. Впрочем, не каждому же быть великим героем. Может, он всю жизнь просидел в этой деревушке, ловил рыбу, возделывал землю, а поднялся по рунам только за счет охоты на кабанчиков.

Ингрид не спала, а лишь лежала тихо, ожидая, чем закончится наш разговор, так что услыхав, что все прошло благополучно, сразу поднялась, поправила сбившуюся одежду и пошла за нами. Акун разворошил угли, забрал мое оружие, включая ножи, и пошел по еле заметной тропинке вглубь суши. Дорога была неудобной и петлявой, и в конце концов вывела нас к расселине, где тонкой струйкой спадал вниз ручей. Там нашелся и спуск.

Сама деревня была побольше Ра́странда, находилась в очень удобной долине, которая вся была распахана под огороды. Я насчитал не меньше трех десятков домов, которые выглядели намного лучше лачуг Растранда. Местные жители высыпали на улицу, чтобы посмотреть на новые лица.

– Костлявый, кого притащил из леса в этот раз? – крикнула одна женщина с румяными щеками.

– Неужто там теперь бегает такая дичь?

– Ой, девочка какая тощая. Кожа да кости. Костлявый, ты ее не ешь, пожалей!

Ингрид вцепилась мне в руку.

Аку́н привел нас к самому большому дому и втолкнул внутрь.

– О́лов, глянь. Говорят, на Растранд напал Торкель Мачта и всех там поубивал. Они одни спаслись.

В глубине дома находился массивный мужчина с дремучей рыжеватой бородой, которая сливалась с ярко-красной рубахой. Он встал, неторопливо потянулся, заразительно зевнул и кивнул Акуну, мол, продолжай.

– Мальчишка говорит, что он сын лендермана Сторбаша. А девчонка родом из Растранда.

– Главу деревни знает?

– Да, имя правильно назвал.

– Что по силе?

– У обоих первая руна.

Олов впервые взглянул на нас.

– Что, и у девчонки?

– Сам погляди.

– И что сын Эрлинга делал в Растранде?

Я скрежетнул зубами, так как не хотел особо распространяться о былом позоре, но делать было нечего.

– Боги не приняли мою первую жертву. И отец решил на время отправить меня к дяде Ове.

– А ведь я слышал что-то такое… – почесал под бородой Олов, – что сынок Эрлинга не глянулся богам. Так откуда первая руна?

– Когда на Ра́странд напали, я убил одного, и Фомри́р наделил меня благодатью. А девчонку я заставил зарезать козу, безрунная бы не выдержала похода. Я прошу выделить лодку и отвезти меня в Сторбаш. Отец отблагодарит вас за верную службу, – сказал я и тут же прикусил язык, так яростно полыхнули глаза Олова.

– О́лов больше не служит Эрлингу! – рявкнул в гневе глава деревни. – Девчонку поспрашивай да отправь ее к кому-нибудь. Пусть накормят, помоют.

– А этого? – Акун пихнул меня в спину.