Но когда я вышел из дома, жара поубавилось. По всей деревне носились и улюлюкали опьяненные кровью воины, выталкивали из лачуг местных жителей и по очереди резали их, явственно наслаждаясь потоками благодати. Врагов было по меньшей мере полтора десятка.

Незамеченным я оставался недолго. Спустя несколько ударов сердца ко мне подскочил ближайший воин, тоже мальчишка, с ног до головы увешанный оружием: копье, щит и вдобавок на поясе болтался меч в ножнах.

Он явно не рассчитывал на сопротивление. Излишне широко размахнувшись, он ударил копьем. Оно пробило мой щит и застряло там. Я дернул левой рукой и повернул щит, надеясь, что смогу затормозить противника, но вместо этого легко вырвал копье из рук мальчишки. Странно, ведь он должен быть равным мне по силе либо даже сильнее. Отбросив бесполезный кусок дерева, я рванул к врагу. Он потянулся к мечу, но я не стал дожидаться. Одним движением отбросил топором его щит в сторону, основанием левой ладони вбил наполовину вытащенный меч обратно в ножны и ударом головы в лицо сбил мальчишку с ног, после чего вонзил топор прямо ему в лицо.

– Первая руна? – просипел дядя Ове, подходя сбоку. Он успел вооружиться: щит, охотничья рогатина в красных потеках и неизменный топорик на поясе. – Кай, это лишь щенки, которых натаскивают на кровь и получение новых рун. Там еще есть матерая псина, что следит за ними. Я уже убил двоих, ты кого-то. Нам не простят, сожгут всю деревню. Так что я вызову пса на бой, но если меня убьют, беги в горы. Потом иди на север, к отцу.

– А тебя убьют?

– Зависит от пса.

Ове сейчас выглядел не так, как обычно, более грозно и уверенно. Не только я поднялся на руну за этот день.

Он направился к пристани. Один из щенков, как назвал их дядя, бросился было к нему, но вовремя остановился и даже отошел назад. Ове же продолжал идти спокойно и непоколебимо. Возле вражеского корабля стоял мужчина. И хотя на нем не было ни шлема, ни кольчуги, а из оружия лишь потертый меч на поясе, сразу было видно, что это опытный воин. Издалека я не мог понять, на какой он руне, но вряд ли ниже четвертой.

Воин был абсолютно лыс, чудовищно высок и худ. Сложив руки на груди, он ждал приближения Ове, выражение его лица изменилось лишь при виде окровавленной рогатины.

– Кто ты и по какому праву пришел в мое селение? – голос Ове прокатился по всей деревне.

– То́ркель Мачта. По праву сильного. Ты убил моих подопечных?

– Ты убил всех жителей!

– Значит, ты не смог их защитить. Ты слаб и заслужил смерть.

Несмотря на опасность, я не мог не восхититься словами То́ркеля. Он словно писал песнь о себе. Ове проигрывал словесный поединок.

– Я смотрю, ты достиг четвертой руны. Мне твоя смерть не принесет пользы. Где Ро́альд? – рявкнул То́ркель.

Мальчишки тут же разбежались по нескольким уцелевшим хижинам, а у меня возникло подозрение, что я знал, где Ро́альд.

– Торкель! – один запыхавшийся щенок подбежал к вожаку, но остановился поодаль. – Роальд… он…

– Говори! – Мачта вытянул длиннющую руку и подтащил пацана к себе. – Что с ним?

– Он мертв. Его секира застряла в балке, а сам он… – мальчишка заколебался, Торкель тряханул его так, что зубы клацнули. – Его пырнули свиноколом.

Неудачник полетел в сторону и пропахал боком каменистый берег, но на него никто и не глянул. Весь вражеский молодняк отступил на несколько шагов назад и потупил глаза, боясь глянуть на исказившееся лицо Торкеля.

– Роальда закололи, как паршивую свинью? – голос Мачты изменился до неузнаваемости.

Ове не стал ждать продолжения, а подбросил рогатину в воздух, перехватил и с силой швырнул в Торкеля, сразу же рванув следом.