Из дневника Оливера А. Мерсы alh.d.

«Мы беспокоимся об Аурелии. И о наших друзьях, оставшихся – я надеюсь, что оставшихся! – в добром здравии на «Пытливом амуше». И о самом цеппеле, который, я надеюсь, цел и невредим…»

Из дневника Андреаса О. Мерсы alh.d.

– В настоящий момент мы остались без третьего маршевого двигателя, а поскольку мы никуда не торопимся и вроде как не собираемся вести боевые действия, я распорядился остановить и второй двигатель, так что мы идём на первом и четвёртом, причём они работают на четверть мощности, что позволяет нам делать двадцать лиг в час, но, насколько я понял, больше нам и не надо. Что же касается сроков ремонта, то Форгосское зеркало подсказывает, что ближайший местный добрый дух с некоторым удивлением благословил нас после удачного перехода, и его поддержка поможет мне справиться со всеми неполадками в течение пяти-семи часов.

– Вернёшь двигатель в строй?

– С помощью святого Хеша, разумеется. Мне кажется, он сегодня добр.

Чира Бедокур, шифбетрибсмейстер «Пытливого амуша» отличался великанским ростом, колоссальной силой, поразительными способностями к технике, что делало его одним из лучших старших механиков Астрологического флота и одновременно – не менее поразительным суеверием. Бедокур знал едва ли не всех богов и духов Герметикона, все приметы и тайные знаки, был обладателем колоссальной коллекции амулетов, оберегов, талисманов и прочих артефактов на все случаи жизни, важнейшие из которых носил на себе, остальные хранил в каюте и машинном отделении – Базза Дорофеев, командующий «Пытливым амушем» с того дня, как Помпилио стал владельцем цеппеля, даже не пытался «навести порядок» в машинном отделении, воспринимая обереги, талисманы, нарисованные на стенах символы и надписи, разумеется, магические и даже фигурки каких-то особенно полезных духов в качестве небольшого и необходимого зла. Переделать Бедокура не представлялось возможным да и смысла не имело: твёрдая вера в духов, приметы, ритуалы и прочее волшебство не мешало шифбетрибсмейстеру профессионально относиться к своим обязанностям, и если Чира сказал, что через пять-семь часов машинное отделение «Пытливого амуша» преодолеет последствия нестандартного, мягко говоря, перехода, значит, так и будет.

– Хорошо, – протянул Дорофеев, мысленно повторяя перечисленные шифбетрибсмейстером поломки.

Потеря давления в резервном компрессоре – приемлемо; утечка гелия в шестом баллоне – приемлемо, тем более её отыскали и заделывают; повреждения обшивки – приемлемо; нарушение работы приводов рулей высоты – приемлемо… В целом, учитывая, через что пришлось пройти «Амушу» сначала в Трио Неизвестности, а затем в Пустоте, можно сказать, что цеппель избежал серьёзных повреждений.

– Семь часов?

– Да, капитан, не более, – подтвердил Бедокур.

– Ты так и не объяснил, что произошло с третьим двигателем.

– Дело в том, что я сам не очень хорошо это понимаю, капитан, – честно ответил шифбетрибсмейстер, поглаживая амулет «Глаз ястреба» с Уканги, дарующий своему обладателю острый взгляд и внимательность. Правда, и то и другое укангийцы рекомендовали применять во время охоты, но Чиру такие мелочи не смущали.

– Если ты не знаешь, что произошло, как ты собираешься это чинить? – осведомился Дорофеев.

– Уберу всё ненужное и заменю сломанное.

– Бедокур!

В далёком прошлом, перед тем как поступить на службу к дер Даген Туру, Базза Дорофеев считался восходящей звездой самого мощного пиратского флота Герметикона, поэтому, когда капитан «Пытливого амуша» повышал голос, даже чуть-чуть, как сейчас, нервничать начинали все, исключая, разумеется, Помпилио, но включая здоровенного Бедокура, который догадывался, что ни один амулет, ни вся коллекция не способны защитить его от разозлившегося Баззы. И услышав в голосе Дорофеева нотки, которые он не хотел слышать, шифбетрибсмейстер деловым тоном доложил: