Рваная Снасть улыбнулась. Она ничего не ответила, откинула полог и вышла наружу. Пока она шла к штабному шатру, внутри неё затеплилась странная надежда.
Чародейка никогда не считала Опоннов союзниками. Рассчитывать в важном деле на удачу – полный идиотизм. Первый Дом, который она выложила, Дом Тьмы, коснулся её руки ледяным холодом, гудящим от волн жестокости и обезумевшей силы – и всё же там был какой-то странный привкус, чувство спасения. Рыцарь мог стать врагом или союзником, но скорее всего – ни тем ни другим. Он просто был – непредсказуемый, погружённый в себя. Но в тени воина пляшут Опонны, и Дом Тьмы спотыкается, замирает в полумраке между днём и ночью. Однако тем, что сильнее всего заставило её остановиться, была вертящаяся монета Опоннов.
Локон ничего не слышал. Чудесно.
Даже теперь, когда чародейка подходила к шатру командования, слабый звон звучал у неё в голове, и скорее всего она будет слышать его ещё некоторое время. Монета вертелась и вертелась. Опонны вечно показывали космосу два сменяющихся лика, но ставку сделала Госпожа. Вертись, монетка. Вертись.
Глава третья
Теломен, тартено, тоблакай…узри имена народовпротивящихся столь упорнозабвенью…Легенда о нихнарушает мои расчётыциничные, ослепляетмой взор сверкающей славой…«Не вторгайся в надёжную клетьих неприступного сердца…Не вторгайся в пределы бесстрастныхверных земле навекименгиров».Теломен, тартено, тоблакай…Стоят нерушимо столпыдо неба,пятнают стылую землюмоей памяти…Готос (род.?). Блажь Готоса (II:4)
Имперская трирема рассекала море, как отточенное лезвие секиры, паруса трещали, и рангоут скрипел на ветру. Капитан Ганос Паран не покидал своей каюты. Он уже давно до смерти устал высматривать землю на восточном горизонте. Земля появится – и появится скоро.
Паран откинулся на покатую стену перед своей койкой и, глядя, как лампы покачиваются из стороны в сторону, бездумно втыкал кинжал в единственную, осевую ножку стола, которая уже покрылась тысячей крошечных ямок.
В лицо капитану ударила волна прохладного, пыльного воздуха, он обернулся и увидел, как Шик выходит из врат Имперского Пути. Паран уже два года не встречал главу Когтей.
– Худов дух! – воскликнул Паран. – Неужели ты не можешь найти ткань другого цвета? Эта извращённая страсть к зелёному наверняка поддаётся лечению.
Высокий полукровка тисте анди, казалось, оделся в тот же самый костюм, который Паран видел на нём во время последней встречи: зелёная шерсть, зелёная кожа. Только бессчётные кольца, унизывавшие его длинные пальцы, поблёскивали другими цветами. Начальник Когтей пребывал в дурном расположении духа, и слова Парана его отнюдь не улучшили.
– Воображаете, что я получаю удовольствие от таких путешествий, капитан? Найти корабль в океане – задача, которая по плечу немногим чародеям.
– Что делает тебя очень надёжным посланником, – пробормотал Паран.
– Вижу, вы так и не собрались улучшить свои манеры, капитан. Признаюсь, я совершенно не понимаю, почему адъюнкт так в вас верит.
– Не стоит из-за этого не спать по ночам, Шик. Ну, раз уж ты меня отыскал, что тебе велели передать?
Коготь нахмурился.
– Она с «Мостожогами». У стен Крепи.
– Осада продолжается? Это свежие сведения?
– Получены меньше недели назад. С тех пор я вас разыскивал. В любом случае, – продолжил он, – мы наконец выходим из тупика.
Паран хмыкнул. Потом нахмурился.
– Который взвод?
– Вы их все знаете?
– Да, – отрезал Паран.
Шик нахмурился ещё больше, а потом поднял руку и начал рассматривать свои кольца.
– Взвод Скворца. Она среди его новобранцев.