– Ну, я даже не знаю… – Сабина не представляла себе, отвечает ли ночевка в квартире босса деловой этике.

– Решайтесь, честное слово, – нетерпеливо закончил он. – Нам осталось спать всего ничего. Вы будете клевать носом всю дорогу, а я стану волноваться.

Ей было приятно слышать, что он будет волноваться.

– Ладно, – мягко ответила она. – Только пижамы у меня нет. И зубной щетки тоже. Придется вам мне их одолжить.

Удовлетворенный, он включил сигнализацию и, широко шагая, направился к подъезду. Сабина шла за ним, механически наступая в те же лужи. Она в самом деле хотела спать. К сожалению, есть тоже. Мясо как-то слишком быстро переварилось, и желудок уже замер в предвкушении. Не собираются ли ему в ближайшее время подбросить чего-нибудь еще? Нужно поскорее ложиться спать, иначе он начнет громко требовать добавки.

В лифте они оба чувствовали себя неловко. Вернее, Сабине казалось, что босс не в своей тарелке, хотя, когда они выходили на лестничную площадку, он отступил и с улыбкой сказал:

– Прошу, напарник.

Интересно, отчего это у него такое хорошее настроение? У него чуть фирма не сгорела, еще предстоит разбираться с милицией и приводить офис в порядок, а он чему-то радуется.

Тверитинов между тем заметил, что ее любимый пакет все еще при ней. Ему ужасно хотелось посмотреть, что там внутри. Впрочем, вряд ли это возможно. Если только спросить у нее в лоб. Он поддался импульсу и спросил:

– Что такое вы прячете в пакете?

Они стояли в прихожей и снимали обувь. Но как только вопрос сорвался с его языка, Сабина повела себя, как мышь, очутившаяся посреди кухни в тот момент, когда там включили свет. Она метнулась сначала в одну сторону, потом в другую, к вешалке, вжалась в нее и посмотрела на него круглыми глазами.

– Я не прячу, – наконец выдавила она из себя. – Там просто… личное.

– Пишете стихи? – спросил Тверитинов, который решил, что если там не пошлые картинки, то, конечно, какая-нибудь женская ерунда. Ты так красив, тебя люблю я. Не сплю, страдая и горюя. Какие-нибудь вирши, от которых у нормальных людей делается несварение. Пусть лучше она их прячет. А то еще вдохновится его вниманием и захочет выступить. Графоманы обожают читать вслух, хлебом их не корми.

Он предложил ей на выбор две комнаты: одну большую, рядом со своей спальней, и вторую маленькую, ближе к кухне. Разумеется, она выбрала маленькую. Он в этом даже не сомневался. Надо же подчеркнуть свое целомудрие! Принес ей пижаму – абсолютно новую, в пакете и с ярлыком. Выделил полотенца – целую стопку – чтобы хватило на душ. Кажется, у женщин все сложно: одно полотенце – для ног, другое – для рук, третье – для волос. Даже смешно.

Она скрылась за дверью, а Тверитинов на секунду замешкался с уходом, держа ладонь на ручке. И вдруг услышал, как звонит ее мобильный телефон.

– Привет, Тамара! – сказала за дверью Сабина, понизив голос.

Тверитинову стало интересно, и он задержался специально, чтобы послушать. Вдруг его помощница поделится впечатлениями о первом рабочем дне? Для него это, черт побери, было важно.

– Не слышала я твоих звонков. И Петька звонил? Я с ним сегодня виделась. Правда, поговорить не удалось. Ужасно устала. В принципе, все нормально. Есть некоторые нюансы… Но это лучше при встрече. Начальник? – Тверитинов затаил дыхание. – Как тебе сказать? В общем, ничего. – Он выдохнул. – Да что ты, Тамара? Мне же не девятнадцать лет, чтобы флиртовать с боссом! Нет, он приятный. Да, симпатичный. Правда, одевается скучно. И прическа у него старомодная, как у Рудольфа Валентино. Вначале мы с ним сцепились. Я даже собралась увольняться, потому что он показался мне несправедливым. Но потом все утряслось…