В Венеции поменялось многое. Появились два плавучих ресторана, где вечерами зависала вся свободная от службы шобла, публичный дом и оружейный рынок с неплохим выбором оружия. Новичок после подписания контракта мог рассчитывать на живчик, помощь знахарей в больничке, и самое главное – ему прощались все грехи, совершенные до появления у Пупса.

Преступников бандитское поселение не выдавало, чем приводило в бешенство Браслета, и со временем сформировалась устойчивая кучка отщепенцев, за которой присматривал отряд головорезов под командованием Формата и Мажора. Говорят, что Пупс с ними начинал и сразу объяснил, как надо «правильно работать».

Его замы – хорошие ребята, справедливые. За кражу, поножовщину или другой проступок нарушитель отправлялся на охоту в качестве наживки, которую приковывали цепью в быстром кластере. Наживка обязана орать и шевелиться, привлекая сильных зараженных, в противном случае прикованному простреливали ноги. Вот только так и не иначе. Индульгенцию Венеция выдавала за любые преступления, но всего лишь раз. При подписании контакта.

Что удивительно, свирепые порядки новичков вовсе не отпугивали. К Пупсу шли не только конченые негодяи, но и приличные ребята в надежде на хороший хабар после больших охот, о которых в Улье ходили фантастические слухи. Слухи Пупс распускал намеренно и с умыслом. Трофеи многократно завышались, а вот огромные потери всячески замалчивались.

Вот и сейчас к сложенному из бетонных чушек блокпосту робко подходили двое потрепанных жизнью мужиков. Наверное, тоже сказок понаслушались…

– Стоп, куда, ребята? Если на рынок, так лучше через второй блокпост идите. Отсюда не пройти, у нас мост через канал разобран. Баржу с металлопрокатом буксируют.

Народу на блокпосту толкалось человек примерно десять, причем тащили службу всего четверо. Служивые выделялись белыми повязками, вооружением и разгрузками, раздутыми от боезопаса. Морды трезвые, побритые, а остановивший двух невзрачных странников боец сложил небрежно руки на новом калаше с британским коллиматором.

Старший блокпоста смотрел на путников с сочувствием и любопытством. Уж очень бледно те выглядели на фоне его самого и бравых подчиненных. Сразу видно, потрепала мужичков дорога… Тощие рюкзаки, уляпанный грязью камуфляж, на ногах стоптанная обувь. Из оружия обязательные «клювы» и помповые ружья с надетыми от сырости презервативами на дуло.

И дождь. Моросил вечный прибалтийский дождь, заставляя гостей поселка съеживаться и наклоняться, разворачиваясь к ветру прикрытыми рюкзаками спинами. Откликаясь на прямой вопрос начальника поста, один из подошедших распрямился и откинул на затылок капюшон, показав худое и небритое лицо:

– Да мы по приглашению. Говорят, тут есть для сварщиков шабашка?

Начальник охраны немедленно сделался серьезным. Дав знак гостям стоять на месте, он извлек из нагрудного кармана рацию и несколько минут обменивался фразами с невидимым начальством. Между делом поинтересовался у сварных послужным списком, выяснил, умеют ли они работать кислородным резаком, и предложил пройти в вагончик, установленный на блокпосту в качестве сторожки. Поставил на спиртовку чайник, подбросил в печку дров и велел ждать. Сейчас сюда, возможно, придет «сам». При слове «сам» охранник сделал круглые глаза и многозначительно ткнул пальцем в потолок.

Ожидание продлилось долго. Сварщики успели выпить по две чашки чаю с кексами и с наслаждением курили, приоткрыв дверцу маленькой буржуйки, в которой весело потрескивали ровно напиленные чурочки. От их сырой одежды валил пар, печь топилась жарко, и на зеленой ткани появились светлые сухие пятна. Жизнь вроде как налаживалась, гостеприимство охраны обнадеживало, и на давно не бритых лицах заскользили робкие улыбки. Радовались, впрочем, напарники недолго…