Да уж, вот это я загнул. Шаманское зелье все-таки знатно вштыривает. Девчонка загрузилась, какое-то время молча пыталась переварить все услышанное и наконец выдала:

– Надо пойти к остальным выжившим. Рассказать им все. Может, совместными усилиями удастся что-то придумать.

– О чем я тебе только что говорил? Хаос, – я щелкнул зажигалкой. – Объясни этому пламени что-нибудь. Договорись с ним. Возглавь его. Люди сейчас находятся на грани безумия. Мгновенное озверение, характерное для человеческой природы в экстремальных условиях, усугубилось психозами, сопутствующими процессу захвата паразитом разума человека. Пытаться обуздать это безумие самоубийственно.

– И что тогда делать?

– Есть, спать и выяснять, иммунная ли ты. Так что тащи сюда жратву. В жизни не поверю, что у такой ушлой особы нет нычки с едой.

День второй

Просторы Стикса

Минус двадцать один градус по Цельсию

– Как тебя хоть звать-то? – спросил я у новой знакомой, когда мы притащили приличный запас еды из ее заначки.

– Гарпунова Дара Александровна.

– Как официально. Очень необычное имя, но оно тебе совершенно не подходит. Ты себя в зеркало-то видела? Ты Ёжик или Кактус. В крайнем случае Шпик. Тьфу ты. Шпиц!

– Сам ты шпиц.

– А чего, такая же маленькая и злобная.

– Шпицы не злобные.

– Видимо, ты их плохо знаешь. Это мохнатая молния о четырех лапах. Если она войдет в режим берсеркера, остановить ее уже невозможно.

Дара заулыбалась.

– Меня, кстати, просто Фартом звать.

– Как-то не очень ты свое имя оправдываешь.

– Почему же? Я еще жив, значит, вполне себе оправдываю. Сколько тебе лет?

– Двадцать.

– Понятно. Ладно, не хочешь – не говори.

– А тебе?

Я напряг память, вспоминая ничего не значащие цифры.

– Двадцать четыре. Пойдем, нужно притараканить несколько вещей.

Дара облазила обрушенное здание вдоль и поперек и примерно помнила, где можно найти что-то полезное. С ее помощью отыскать кастрюлю не составило труда. Мы сварили наваристый бульон из банки тушенки и лапши быстрого приготовления.

После этого я еще немного побродил в поисках одеял и одежды. Сменил нижнее белье, футболку, кофту, носки и еще раз обтерся влажными салфетками. С горечью отметил, что начался легкий тремор. Скоро споровое голодание еще больше усилится.

Затем мы завешали все основные проходы погремушками на случай чьего-нибудь проникновения. Забрав один из матрасов и спальник, я расстелил себе лежанку возле кресла-качалки.

– Эй, я замерзну, – возмутилась Дара.

– У тебя еще два мешка остается.

Я с наслаждением стянул ботинки, отставив их подальше. Снял куртку со штанами и залез в спальник в одних кальсонах, футболке и кофте, накрывшись одеялом.

– Ты ведь не будешь пытаться меня убить во сне? – спросил я.

– Если не будешь пытаться меня изнасиловать, то постараюсь, но ничего не обещаю.

– Отлично. Начнешь обращаться, урчи погромче, чтоб я проснулся. Спокойной ночи.

– Спокойной.

Стоило мне закрыть глаза, как раздалось:

– Фарт.

– Что?

– Ты ведь не бросишь меня?

– Брошу, если будешь доставать. Дай поспать.

Спустя секунд тридцать, когда я наконец отпустил все тревоги ушедшего дня и начал проваливаться в сон, Дара снова подала голос.

– Фарт.

– Ну-у-у? – недовольно буркнул я.

– А зачем тебе со мной возиться? – закономерно поинтересовалась девчонка.

Я тяжело вздохнул.

– Есть в Улье несколько базовых вещей, нарушая которые, неизбежно рискуешь подохнуть не самым безболезненным способом. Во-первых, если ты родился мужиком, то необходимо сменить имя. Во-вторых, новичкам нужно помогать, даже если у тебя ничего нет, то хотя бы информацией или советом свежака необходимо снабдить. Я не самый суеверный парень на деревне, но есть вещи, которые лучше соблюдать, особенно если они соответствуют твоим собственным моральным установкам. В общем, сейчас я действую по принципу: мы в ответе за тех, кого приручили. Экзюпери читала?