После этого даже пришлось заплатить штраф – порядки в стабе строгие. Спасибо, что тот урод оказался залетным, без статуса гражданина, плюс Карат «поговорил» с ним голыми руками и не применяя боевые умения Улья, так что удалось отделаться копейками. Когда Шуст в конфликтной ситуации взялся за нож, все закончилось долговой кабалой с кучей разнообразных последствий (главным образом неприятных).

По системе оповещения донесся хриплый голос командира машины:

– Готовность к заправке – десять минут.

Все понятно: под завязку нагруженные самосвалы поглощают горючее сумасшедшими темпами, также много уходит на огнесмесь, которую, похоже, готовят прямо на ходу из простейших и легкодоступных ингредиентов, поэтому торговцы не упускают ни единой возможности наполнить баки. С дорогой они знакомы хорошо, должно быть, знают, что впереди располагается удобная заправка, насосы с собой тоже имеются, здесь машины без них не ездят.

Остановка – это прекрасно. Возможно, Карату разрешат выйти, очень уж хочется ноги размять, монотонная езда достала.

А если вспомнить, что им еще ехать и ехать, так совсем печально становится.

Карат не угадал – это оказалась не заправка. Колонна сошла с добротного асфальта на разбитую в хлам дорогу, где сплошные ямы азартно соревновались друг с дружкой, ставя рекорды по глубине и площади. Случись дело ночью, можно было подумать, что забрались на стаб, но по некоторым признакам понятно, что место не заброшенное. Вон труба шлагбаума поднята, почти не ржавая, вон крохотный домик охраны возле него, и по его стенам не скажешь, что он здесь полвека без покраски простоял.

А следом показались гигантские цилиндрические емкости. Все понятно: на нефтебазу завернули. Тоже вариант, здесь можно и самотеком залиться, без хлопотной возни с насосами. Главное – понимать, что и как тут устроено.

Торговцы понимали, и заправка надолго не затянулась. Карату выйти не разрешили, но бродить при этом по машине не возбранялось. Пользуясь случаем, он пробрался к Шусту, сам товарищ лишних передвижений избегал. Нога у него отросла, но он никак не мог с ней свыкнуться, чужой ощущалась, из-за этого без костылей передвигался походкой человека, страдающего тяжелой формой церебрального паралича. В лучшем случае понадобится не один день на то, чтобы прийти в близкое к норме состояние, а окончательно с хромотой он расстанется спустя недели или даже месяцы. И это лишь при условии планомерной реабилитации, ход которой сегодня был грубо нарушен, ведь больницу Шуст покинул в большой спешке, не завершив курс восстановительного лечения.

При виде Карата товарищ хмуро поинтересовался:

– Слыхал последние новости?

– В смысле?

– Да мне тут нашептали, что маршрут уже дважды меняли.

– Ну и что?

– Да ну и то – вроде бы в Полисе предупредили, что проблемы могут нарисоваться.

– Караван пасут?

– Вряд ли дело в караване. Только не спрашивай, кто им настучал, у барыг свои люди в самых разных местах расставлены, и хлеб они даром не едят, честно зарабатывают. Теперь караванщики нервничают, у них сроки поджимают, а приходится петли наворачивать. Я так думаю, что мог и Финн предупредить, ты ему нравишься, а может, и влюбился. Боится, что тебя могут попытаться вместе с колонной достать.

– Ну конечно, прям только в нас вся загвоздка. Да ты погляди, сколько снарядов только в этом грузовике. Их тут на глаз несколько тысяч, а таких машин в колонне три. Ладно, пусть не все они так загружены, но все равно, ты представляешь, на сколько может потянуть такой товар? Считай, что горсть жемчуга едет. Цена за наши головы при таких раскладах – гроши.