– Ты чего? – рука Мусаси легла ей на плечо.

– Все нормально! – успокоила его Марго, – Просто прочла, что нас от головной боли спасает.

– И что?

– Вот эта бурда, называется живчик или живец, как там написано. Он готовится на спиртном, в котором растворяются те горошины, что лежат в коробочках. А добываются они из… короче, эти штуки находятся у мертвяков в особом мешочке, похожем на чесночину, на затылке.

Предательский комок вновь подкатил к горлу и Марго, зажав рот ладонью, пошла по направления к опушке сосновых зарослей, не желая опорожнять желудок при японце.

– Ты куда? – спросил он.

Марго лишь махнула рукой в сторону заката. Добравшись до опушки, она остановилась и загляделась на великолепный вид, который открывался в свете заходящего светила. Горизонт горел ярко оранжевыми красками, градиентом заливая вечернее небо. Солнце, совершенно по-другому вело себя, быстро приближаясь к линии земли. При этом оно меняло свой цвет, от ярко-оранжевого, слепящего глаза, к более темным тонам, как будто остывая. Наконец, оно застыло, коснувшись линии горизонта и через несколько секунд, стало вдруг совершенно серым, после чего, почернев, расползлось по горизонту грязными кляксами. И в туже секунду наступила темнота, будто в комнате без окон, кто-то выключил свет. Марго вспомнился рассказ Олега, который в свое время воевал в Афганистане, как там наступала ночь – был день и вдруг включили ночь. Темнота продлилась не долго. Уже через пару секунд, она растворилась в причудливом, идущем откуда-то сверху свечении. Марго подняла взгляд и замерла, не в силах оторваться от зрелища. Глубокое, если можно применить это слово к нему, небо, было усыпано крупными звездами, созвездиями и разноцветными туманностями. Луны на небосводе не было, но над головой висело несколько планет, меньших по размерам, чем земная луна, но казалось, что до них можно дотянуться рукой. И все то великолепие, двигалось, кружилось, словно в каком-то замысловатом танце. Ровный, мягкий свет звезд заливал окружающее пространство, как луна в полнолуние. Марго залюбовалась таким великолепием и не могла оторвать взгляд, пока позади не треснула под чьей-то ногой сухая ветка.

– Не бойся, это я! – послышался голос японца.

– Ты, когда ни будь видел подобное?

– Нет! Мы что, на другой планете? – спросил ошарашенный видами Мусаси.

– Мы в СТИКСЕ. – ответила Марго.

Пекло, территория сплошных городских кластеров. Примерно в двадцати километрах от абстрактной границы Пекла.

На углу крыши девятиэтажки, состояние которой говорило о том, что она пережила танковый обстрел, по меньшей мере, сидел высокий, седой человек. Его одежда не выделялась чем-то особенным. Добротные брюки-карго, черного цвета, куртка цвета хаки с большими накладными карманами, в каких ходили американские солдаты во время вьетнамской войны. На ногах, были видны тактические ботинки, в цвет брюкам. Несмотря на седину, лицо было достаточно молодым, лет тридцать или тридцать пять. Кожа на лице была обветревшей с сильным загаром, что объяснялось отсутствием головного убора, щеки покрывала приличная щетина, грозящая, вот-вот перерасти в полноценную бороду. Глаза были прикрыты каплевидными солнцезащитными очками.

Он сидел здесь уже почти три часа, наблюдая за происходящими внизу событиями. Со стороны могло показаться, что это очень странное занятие, так как на пустынных, заваленных мусором, обломками зданий, частями раскуроченных автомобилей и обглоданными до белизны человеческими костяками улицах, практически ничего на происходило. Но, не для этого человека. Внезапно, на территории соседнего квартала, с несоответствующими по архитектуре для этого района домами, по асфальту стал стелиться, выползая из глухих переулков, странный туман. Он заполнял улицы, странным образом останавливаясь четко по хорошо видимой трещине на асфальте, которая проходила с севера на юг по улочке, на которой стояла девятиэтажка. Улочка также выглядела странно. Различались дорожное покрытие, бордюры и прочие мелочи с разных сторон от трещины. С западной стороны, на которой и устроил наблюдательный пункт человек, был асфальт, обрамленный бетонными бордюрами с тротуарами покрытым плиткой, а на восточной асфальт хоть и присутствовал, но отличался по структуре и цвету, бордюры были каменными, а на тротуарах лежала брусчатка. Туман, доходя до этой границы, словно наталкиваясь на невидимую преграду, начинал подниматься вверх, как будто заполняя огромный сосуд.