– Он в пяти шагах, – донёсся едва слышный шёпот Гривня. – В двух…

К шёпоту присоединилось тихое урчание крадущейся по следу твари.

– Входит…

Урчание тут же сменилось болезненным утробным воем.

Свин снова зажёг фонарь и направил луч на бьющееся в прозрачных путах тело. Бесцветные нити на глазах погружались в кожу твари, рассекая её, будто острый нож. При этом над нитями клубился белёсый туман с характерным кислотным запахом, под ними плоть твари обугливалась, и по краям многочисленных ран покрывалась кровавыми волдырями ожогов. Медляк катался по полу, обезумев от чудовищной боли, и обречённо выл.