А через сто метров относительно спокойного движения мне фартануло напороться на первую серьёзную стаю слепунов. Меня одновременно атаковали сразу тринадцать тварей, к счастью, стая оказалась без погонщика. Но в одиночку выстоять против чёртовой дюжины пусть и низкоуровневых, но ошалевших от голодной ярости тварей было непросто. Повезло, что атакующая стая создавала гораздо больше шума, чем твари-одиночки. О приближении многочисленных противников я услышал ещё до их появления в освещённом факелом секторе пещеры. Успел сменить Шпору в правой руке на пистолет, и появившихся на свету тварей от души отоварил градом свинцовых маслин.

Из «Стечкина» на дальних подступах удалось наглухо завалить троих и ещё двоих ранить. Расстреляв пол-обоймы, я едва успел сменить пистолет обратно на Шпору, и понеслась рукопашная круговерть. Отбиваясь от напрыгивающих со всех сторон слепунов, приходилось наряду со Шпорой использовать и факел.

Сама схватка продлилась не дольше минуты. Разумеется, из неё я вышел победителем, прикончив всех слепунов в стае. Но в пылу сражения я опрометчиво отдалился от путеводной стены, выбрался на середину пещеры, где несколько секунд буквально вертелся волчком, отбивая атаки со всех сторон. В итоге победа оказалась пирровой. Выпотрошив тринадцать споровиков, я прибавил к имеющимся девятнадцати ещё двадцать три спорана и оказался в окружении трёх стен, расходящихся в разные концы лабиринта – определить теперь, какая из них моя, можно было лишь с помощью научного тыка.

Меж тем прогоревший на три четверти факел нуждался в замене. Нужно было срочно возвращаться к входу, чтобы выбраться наверх, сдать собранный улов Селёдке, перевести дух в спокойной обстановке и перед следующим спуском в лабиринт раздобыть у бородача хотя бы фляжку живца. А желательно ещё и камуфляж, и рюкзак с сухпайком, и запас патронов, и сбрую для пистолета.

Выбрав из трёх вариантов стену, показавшуюся более знакомой, двинулся вдоль неё, типа, в обратном направлении.

Через пять минут неторопливой ходьбы, не встретив по пути ни единого трупа слепуна с выпотрошенным споровиком, я понял, что выбрал не ту стену или направление движения вдоль неё, и уже собирался разворачиваться и возвращаться по своим следам обратно. Но проклятое любопытство вынудило сделать десять лишних шагов и глянуть за следующий поворот. По закону подлости, разумеется, там я разглядел на пределе видимости двух затаившихся под потолком погонщиков девятнадцатого и шестнадцатого уровней.

По идее нужно было сразу врубать Лунное пламя и решительно атаковать высокоуровневых слепунов. Но я пожадничал и, решив, что смогу подстрелить обоих с дальней дистанции, вскинул винтовку и стал высматривать в окуляр прицела самого прокачанного.

Вроде всё сделал правильно. Но то ли освещение было слишком хреновое, то ли стрелять вдруг с какого-то перепуга разучился, только все три посланные друг за дружкой в тварь пули просвистели мимо цели.

Почуяв неладное, погонщики забили тревогу, и в круг света вокруг меня со всех сторон стали сбегаться низкоуровневые твари.

Жалеть дары дальше не имело смысла. Отбиться без бонусов от стремительно растущей вокруг толпы не было шансов. Если экстренно что-то не предпринять, через считанные секунды слепуны накинутся всей толпой, и полетят тогда от меня кровавые ошмётки по лабиринту.

– Круши!.. Пламя! – одну за другой выкрикнул я в сторону набегающих тварей фразы-активаторы сразу двух даров. Параллельно я ни на мгновение не прерывал лихорадочную стрельбу из винтовки по набегающим слепунам, благо бежали твари кучно, были отлично освещены и промахнуться практически не получалось. Двух точно наглухо завалил, ещё двоих вроде ранил.