– Ты кто такой, мля?! И какого хрена здесь делаешь?!

Я хотел откинуть капюшон, но был остановлен очередным гневным окриком:

– А ну стоять, сука! Руки по швам, млять! Не то башку снесу к хренам!

– Чича, успокойся, а, – зашипел я в ответ, чувствуя, что тоже начинаю закипать от такого нерадушного приёма. – Я Рихтовщик.

– Ну и на хрена ты припёрся ни свет ни заря, Рихтовщик?! – хмыкнул Чича, продолжая подпирать мой лоб здоровенной волыной.

С трудом подавив желание грязно выматериться в ответ, я объяснил цель раннего визита:

– Пришёл забрать свой фургон. Он где-то тут у тебя на стоянке должен быть.

– Должен быть, – передразнил Чича и вдруг напрягся: – Погодь-ка! А через ворота как прошёл? Ну, сука, ежели чё с замком учудил…

– Да калитка у тебя нараспашку была, вот и вошёл, – соврал я. – Не веришь, сам посмотри.

Дешёвый трюк, но с такими чудаками на букву «м», как Чича, всегда срабатывает.

Хозяин стоянки невольно подался вперёд, выглядывая в открытую дверь. Рука с обрезом при этом непроизвольно чуть сместилась в сторону. Я подался в противоположную, одновременно ударом по стволу смещая его ещё дальше. От громыхнувшего тут же выстрела я оглох на левое ухо, но тяжёлая пуля, к счастью, меня не задев, просвистела в миллиметрах над виском.

Отскочивший назад Чича попытался передёрнуть затвор, но не успел. Мой кулак оказался быстрее. Рванув за ним следом, я от души приложил нервного хозяина стоянки правым хуком и, вырвав из ослабевших пальцев обрез, отшвырнул в сторону.

Пошевелив челюстью и сплюнув на пол кровь, Чича затравленно глянул на меня и проворчал:

– Сука ты, Рихтовщик. Замок сломал, ворвался, разбудил, да ещё и по лицу заехал.

– Ну, извини, что не дал тебе себя пристрелить, – хмыкнул я.

Секунд пять Чича буравил меня тяжёлым взглядом, потом вдруг расплылся в щербатой лыбе и захохотал. Его искренний смех оказался столь заразительным, что практически сразу же к нему присоединился и я. Взаимное веселье разрядило напряжение.

Отсмеявшись, Чича пожал мне руку и предложил с ним позавтракать. Поскольку завтрак у странного типа состоял из полдюжины банок пива и миски солёных галет, я с радостью согласился.

– Млять! Братан, да ты у меня одного пива выжрал споранов на пять!

– Не гони, оно дешёвое. Вся эта батарея на столе и спорана не стоит. К тому же ты сам предложил! Типа угощаешь.

– А сломанный замок?!

– За него уже пять споранов накинули!

– Когда? Не помню такого!

– Короче, задрал ты уже по кругу гонять! Моя последняя цена – тринадцать споранов за всё!

Мы торговались уже минут двадцать. Предметом яростного торга была, разумеется, оплата двухдневного простоя моей тачки на чичиной стоянке. Крохобор Чича начал с тридцати споранов, объяснив безобразно завышенную ставку аренды размещением моего фургона на самом лучшем и, соответственно, дорогом месте. Пятнадцать споранов за сутки простоя! Да мы со Слезой в Малине за гостиничный люкс всего десять в сутки платили. Разумеется, я стал сбивать нагло задранную до небес цену.

Конечно, и четыре спорана в сутки для стоящего под открытым небом фургона было дороговато. Но наличие в салоне тачки отобранных у муров «калашей» и амуниции с набитыми трофеями карманами худо-бедно примирило меня с неизбежностью этой вполне приемлемой переплаты. Также пришлось согласиться на грабительские пять споранов за разрезанный замок. Вот и набежали озвученные тринадцать.

К счастью, Чича даже не подозревал о ценном грузе фургона, иначе задрал бы цену на порядок выше.

– Всего тринадцать? – скривился крохобор, хотя по забегавшим глазкам стало понятно, что он рассчитывал на меньшее, и, поломавшись для виду, по-любому согласится.