– Не стуканёт он ботам на нас, не бойся. Он же не дурак так подставляться. Они с него первого шкуру снимут.

– А по мне, так вполне себе дурачок. Такие, как Скворец, сперва делают, потом думают. Был бы Хмырь рядом, он бы молодого, конечно, приструнил. А так…

– Давай закончим этот дурацкий и бессмысленный спор. Всё одно сейчас уже ничего поправить нельзя. И лучше будет…

– Стой! Тсс!

Белка замерла как вкопанная, и, двигаясь следом, я чуть не врезался в её спину.

– Слышишь?

– Нет. Вроде ничего не слышу, – шёпотом откликнулся я.

– К бою, Рихтовщик, – рыкнула кваз, выдёргивая из поясных ножен кинжалы, и без объяснений бросилась вперёд.

А метрах в десяти впереди ей навстречу из-за огромной ели на тропу выскочил бегун.

Заметив набегающего кваза, тварь радостно заурчала и прыгнула навстречу. Ловко извернувшись на бегу, Белка избежала удара когтистых лап, её же кинжалы с потрясающей силой и точностью мгновенно пробили грудину бегуна в области сердца и вскрыли твари горло.

Следом за первым из-за ели вынырнул второй бегун, и через несколько секунд тоже пал жертвой быстрых кинжалов кваза.

Залюбовавшись танцем с оружием в исполнении подруги, я даже вздрогнул, когда, покончив с третьим бегуном так же лихо, как с первыми двумя, Белка обернулась и злобно рявкнула на меня:

– Не спи, млять! Их там до хрена! Одна не вывезу!

И словно в подтверждение её слов из-за ели на этот раз выскочил матёрый лотерейщик, пробить броню которого ударом с наскока Белке не удалось. Подруга попятилась, с трудом уворачиваясь от града размашистых ударов когтистыми лапами. Бейся они на поляне, Белка закрутила бы вокруг мощной неповоротливой твари карусель и, закружив, смертельно удивила противника коронным ударом в противоход, при котором звериная сила лотерейщика, сработав против него самого, позволила бы ей без труда загнать кинжал между роговыми пластинами твари. Но в тесноте тропы забежать сбоку было невозможно, и подруга была вынуждена отступать.

За спиной напирающего лотерейщика на тропу стали выскакивать новые члены стаи.

Разумеется, я уже не стоял столбом, а, натянув тетиву на извлечённый из ячейки лук, приготовился к стрельбе.

Увернувшись от очередного удара, Белка не шагнула, как обычно, назад, а, сместившись чуть вперёд, на треть клинка воткнула один из кинжалов твари в бедро. Заревев от боли, лотерейщик широко распахнул пасть – это его и сгубило. Посланная мною стрела через раззявленную пасть поразила мозг, и мгновенно окочурившаяся тварь завалилась на боковые ели.

Перейдя тут же в атаку, Белка кончила нескольких следующих бегунов и очень на меня осерчала, когда вторым выстрелом я пробил лобешник её третьей низкоуровневой жертве. А потом подружке снова пришлось пятиться под напором второго лотерейщика, выцеливая возможность для контратаки.

В этот раз я не стал дожидаться, когда тварь раззявит пасть, и, хорошенько оттянув тетиву, послал стрелу в глаз. Увы, на несколько сантиметров взял выше цели. Стальной наконечник ударил в роговой надбровный нарост над глазом твари, и не отлетел, а, проломив роговую броню, ушёл глубоко в голову, но каким-то чудом не повредил при этом мозг. Впрочем, через секунду лотерейщик сам исправил это недоразумение. Потеряв интерес к Белке, он обеими лапами схватился за торчащую из башки стрелу, попытался её выдернуть и, дёрнув за оперённый конец, задел-таки наконечником мозг, отчего тут же повалился мёртвым в боковые хвойные заросли.

Так, пуская стрелы и работая кинжалами, мы минут за пять совместными усилиями до смерти ушатали целую стаю в три десятка рыл. Восемнадцать тварей завалила Белка, двенадцать я. Уступив подруге в количестве истреблённых врагов, я превзошёл Белку по качеству одержанных побед. Все восемнадцать убитых ею тварей были бегунами, мне же, наряду с теми же бегунами, довелось поразить стрелами аж пятерых лотерейщиков. Увы, тварей уровнем выше них в стае не оказалось, поэтому опыта за крупную отрядную победу нам прилетело немного.