Сбежать ему я, разумеется, не позволил. Выстреливший из-за спины шестиметровый хвост тонким остриём жала пробился в щель защитных пластин споровика, и смертельно раненый топтун, тут же потеряв контроль над телом, загремел по ступеням вниз, как кегли снеся по пути ещё шестерых находящихся ниже бегунов.

В разы обострившийся слух позволил разобрать доносящуюся снизу восторженную многоголосицу:

– Повинуюсь!.. Желаю!.. Хочу!..

– Ни в какую стаю никого принимать не стану, – проурчал я, действуя на опережение и заранее отказываясь от стандартного системного предложения.

Дождавшись окончания метаморфозы, тут же бросился вдогонку за удирающей по лестнице вниз толпой отвергнутых тварей.

Буквально рухнув на плечи запрудивших марш тварей, я за считанные секунды когтями и жалом хвоста умертвил восьмерых бегунов и двоих лотерейщиков. Перевалившись через перила на следующий марш, к очередной партии бегунов и лотерейщиков добавил ещё одного ликвидированного топтуна.

Вырвавшись следом за остатками беглецов во двор, я продолжил направо-налево косить тварей без счёта.

Подтверждая наступление финальной стадии нашествия орды, среди пребывающего с проспекта во двор потока тварей стало попадаться гораздо меньше бегунов, зато в разы увеличилось поголовье лотерейщиков и топтунов.

Но от одинокого беснующегося рубера все пришельцы по-прежнему шарахались, как от огня. За следующую четверть часа я накосил вокруг охраняемого подъезда настоящие горы трупов тварей. И за всё это время лишь дважды мне пришлось биться в полную силу. Сперва с попутавшим берега матёрым кусачом, который порвал мне правое бедро, поплатившись за это оторванной башкой, и уже под конец ударной пятнадцатиминутки – с равным по силам рубером.

Схватка с последним закончилась вничью. Похожий на саблезубого тигра урод едва не оторвал мне левую руку, я же вырвал у твари клок мяса из загривка и жалом хвоста здорово оцарапал руберу правый глаз. Осознав примерно равные силы друг друга, мы предпочли договориться. Тварь отказалась от притязаний на охраняемый мною подъезд, и я позволил руберу уйти из моего двора.

Приток тварей с проспекта прекратился, когда до окончания действия Чужой лапы осталось две минуты. Границы своих владений я отстоял, но далось мне это непросто. Изжёванная рубером левая рука висела непослушной плетью, разодранное бедро пылало огнём и вынуждало прихрамывать на каждом шагу.

Подхватив самую ценную добычу – оторванную башку кусача, я направился обратно в подъезд. Наскоро кое-как завалил трупами тварей входную дверь и начал восхождение на пятнадцатый этаж.

До окончания действия дара оставалось чуть больше минуты. Стиснув зубы, я энергично ковылял наверх.

На лицо капнуло холодной липкой гадостью, и мужчина очнулся от продолжительного забытья. В его голове царила звенящая пустота, он не помнил ни своего имени, ни возраста, и был полностью дезориентирован.

Мужчина лежал на твёрдом каменном полу, лицом к стене, припёртый сзади чьим-то неподвижным телом. Здоровяк за спиной по-хамски облапил его, как жену, закинув ногу мужчине на задницу и придавив тяжёлым локтем плечо. Свесившаяся над головой рука незнакомца была залита кровью, которая, скапливаясь на кончиках пальцев, падала ему на лицо.

Одна из этих капель и привела мужчину в чувство.

Поднатужившись, мужчина скинул навалившегося на спину бугая.

В то же мгновение сзади что-то зловеще свистнуло, и тут же раздался сочный влажный удар. Мужчина торопливо развернулся и увидел, как навылет пробившее спину соседа роговое жало многометрового хвоста подхватило его, насаженного, словно червяка на крючок. Легко, как пушинку, протащив тело весом с добрый центнер несколько метров по воздуху над перилами, роговое жало сбросило его куда-то на нижний лестничный марш.