– К этому я уже подошёл, – ухмыльнулся я девчушке, – Тестостерон знаешь, что такое?

– Мужской гормон? – неуверенно спросила Анна.

– Всё верно, именно так. Мужской, – авторитетно подтвердил её догадку я, – У женщин он тоже вырабатывается, но в гораздо меньших количествах. Этот гормон заставляет самцов приматов соревноваться, драться, выяснять, кто из них главный, и заниматься сексом.

– Я думала, это гормон агрессии, – засомневалась девочка, – Я что-то такое слышала до Улья ещё.

– Будь уверена, что за половое влечение он тоже отвечает, – солидно заверил беспризорницу я, – Так, вот. Когда два самца-бабуина дерутся за право стать альфой в своей стае, можешь быть уверена, они залиты тестостероном по самые брови. И когда один побеждает другого, у проигравшего есть только два пути – быть убитым или встать на колени и быть изнасилованным победителем.

– О-Б-А-Л-Д-Е-Т-Ь…

Девочка была обескуражена новой открывшейся информацией.

– Обезьянки чаще всего не хотят погибать и становятся на колени, – продолжал нагнетать я мрачности в голос, – Поэтому их ритуально понижают до уровня женских особей.

– Это… Это…

Аня явно не находила нужных слов.

– Так вот, я на колени не вставал и вставать не намерен. Потому что свободы достойны только те, кто готов отстаивать и драться за неё каждый божий день.

Бывшая беспризорница пришибленно молчала, потрясённая шквалом свалившейся на неё информации.

– Кто проиграл – большой вопрос, – решил я усилить впечатление, – Да, я попался им в итоге, но меня и Арманд спасли вы. А кто вам не дал погибнуть в первые дни?

– Ты? – спросила меня Аня.

– Конечно, – кривая щербатая ухмылка украсила мою избитую, и без того мерзкую рожу, – А кто ещё? Значит, стратегия моя была правильная. Так? Можно посчитать, скольких потеряли мы. И сколько муры.

– Сергея-жандарма и Аксинью, – подсказала мне Анна, – Вспоминаю их…

– Я тоже вспоминаю, но нет, – решительно возразил своей подопечной, – Можем считать только тех, кто погиб в бою, Аксинья оказалась заражённой и Сергей умер от ран и потери крови, значит, их записываем в небоевые потери.

– Получается, что у нас потерь совсем нет, но как же нам посчитать, сколько убито пиковых? – мило озадачилась девочка.

– Помнишь, нас на мосту подкараулил Акс?

– Брр… Забудешь такое…

– Он говорил о восьми двухсотых и четырёх трёхсотых, помнишь? – спросил я.

– Да, – легко согласилась Аня, – Только я не поняла, что это значит.

– Двухсотые – это убитые…

– А трёхсотые живые? – удивилась девочка.

– Нет, конечно, – ухмыльнулся я в ответ, – Как бы тогда их записать в потери? Трёхсотые – раненые.

– Много… Восемь убитых и четверо раненых…

– Одного из них ты сама прибрала, – положился ладонь на узкое плечико и слегка сжал, – И ты молодчина.

Не давая Ане загрустить и сбиться с мысли, продолжил:

– Считаем дальше! Помнишь подбитый БМП STRF-90?

– Да, конечно, ты взорвал танк из такой… толстой трубы…

– Это не толстая труба, хотя и это тоже, но называется она РПГ, что расшифровывается, как ручной противотанковый гранатомёт.

– А как БМП расшифровывается?

– Боевая машина пехоты. Такие специальные броневики, которые возят бойцов.

– Не знаю, на танк было похоже…

– Это и есть танк, только очень лёгкий и с десантным отсеком для пехоты, – упростил я задачу для девочки, – Так вот, экипаж этой БМП состоит из трёх человек, а десант из восьми. Сколько получается?

– Одиннадцать…

– А теперь выполним простой арифметический приём сложения, прибавим к этим одиннадцати ещё восьмерых и Акса.

– Двадцать?

– Верно, – согласился я с девочкой, – Двадцать и четыре единицы техники, три пикапа и одна БМП. Теперь давай посчитаем, сколько нас было.