Андрей обратился к «рейдерам», как он теперь понял, это именно они:

– Тут все типа как в книжках у Андрея Круза, чем больше твари жрут, тем сильней и опасней становятся?

– Так точно, – согласился Тафгай.

– Не знаю, как там в книжках. У нашего брата времени на них особо нет. Но суть ты уловил, – спокойно ответил Крестный.

– Я не совсем поняла, что такое мультиверсум? – спросила Ника, обращаясь ко всем сразу.

– Это, Солнце мое, совокупность всех параллельных вселенных. Представь, где-то есть мир, где я рыжий, или в квартире у нас нет подвала, или тебя зовут по-другому. Тысячи маленьких отличий. Мир может различаться лишь в чем-то одном, а может совсем быть не похож на наш. Мир, где Германия выиграла вторую мировую, где в России нормальные дороги.

– Ну, последнее совсем уже из ряда фантастики, но я поняла. То есть мы, это не мы?

– Точные копии нас самих, – сказал Крестный. – А ваши недомогания – это побочный эффект от копирования.

Андрей внутренне слегка расслабился, ведь теперь его греет уголек надежды, что если он здесь все-таки не справится, где-то там, в параллельном мире, есть еще один он, которому сегодня не приходилось убивать зараженных. И где-то есть Ника, которой не нужно вникать в реалии нового мира. Она наслаждается старым.

– Получается, весь этот мир состоит из кластеров? – продолжала спрашивать Ника.

– Так точно, – подтвердил Тафгай, – они как тетрадные клеточки примыкают друг к другу. Стикс пытается соединять похожие элементы, дорога всегда примыкает к дороге, лес к лесу, горы к горам, а это, я вам доложу, не так-то просто. Случаются глупые несостыковки, как-то раз видел, как железная дорога переходит в рельсы американских горок.

Казалось, он вообще забыл, что привязан к стулу. Как успел заметить Андрей, Тафгай тот еще болтун, а Крестный его полная противоположность, говорит мало и только по делу.

– А от укуса точно нельзя заразиться? – на всякий случай уточнил Андрей.

– Что, ципанули? Это у нашего брата частое дело, не ссы, на нас все как на собаке заживает, ускоренная эта, как ее… регенерация. Уверен, у тебя там уже все затягиваться начало, через пару дней и шрама не останется.

Ника укоризненно посмотрела на Андрея.

– Показывай. Быстро, – процедила она сквозь зубы.

Андрей нехотя размотал повязку, и его брови подпрыгнули вверх. Рана выглядела так, будто ей уже дня три. Умом он понимал, что оказался в другом мире, и здесь другие правила, но все же трудно вот так сходу к этому всему привыкнуть.

– Солнышко, вскипяти пару кружек чая, нарубай салатик и разогрей четыре банки тушенки на спиртовке, а я пока наших новых друзей освобожу, – сказал Андрей и тут же вскинул пистолет.

Крестный буквально прошел сквозь материю, оказавшись без скотча, и спокойно стоял.

– Не дури, парень, хотели бы убить, давно убили. Смысла стрелять в меня нет, если я захочу, то пуля пройдет сквозь меня так же, как скотч, – разминая затекшее тело, сказал Крестный.

Раздался хруст, и Тафгай тоже освободился от пут, попросту разорвав скотч и попутно сломав стул. Андрей впервые с момента знакомства и правда испугался этих двоих.

– Что это за херня? – дрогнувшим голосом выдал он.

– Это, молодой человек, те самые подарки Улья, о которых говорится в брошюре. У вас тоже проснутся в течение недели. Если вы, конечно, оба иммунные. Смекаешь?

Андрей снова вздрогнул и опустил пистолет, ведь Крестный вслух сказал то, о чем Андрей боялся даже подумать. У него повышенная регенерация, значит он точно иммунный, но вот Ника. В книжице сказано, что процесс обращения может растянуться до четырех дней.