Моего молчания и внимательного взгляда, вполне хватило, чтобы продолжить.

–Дальше идёт шестнадцатиметровая стена, с таким же вооружением и ещё одним взводом солдат. За ней начинается второе центральное кольцо с искусственной насыпью посередине, там установлена дальнобойная артиллерия и зенитные установки. Орудия автоматические и управляются из бункера, так что присутствие людей не обязательно. Но, на всякий случай, внешники держат там одного автоматчика. Вот оттуда и запланирован вход в бункер. Кстати, охранника придётся убить, – заявил Бульба, неотрывно глядя на меня.

Если он решил меня напугать, то зря. Убить придётся несколько сотен, и это в лучшем случае. Очень сомневаюсь, что оптимистичные слова подходят в данном контексте.

– Датчики? Автоматические пулемёты? – на всякий случай поинтересовался я.

– Ничего! – удивил меня командир. – Только один солдат! Правда есть камеры наблюдения, но это не проблема, в шпаргалке сказано, как их обойти.

– Всего один автоматчик? Странно!

– Ты не видел базу, это настоящая крепость. Генерал Говард хоть и тварь поскудная, но в военном деле толк знает. Никак ты туда не попадёшь, ни с танками, ни с авиацией.

– Что изменилось?

Ответ на вопрос я знал, но хотелось большей конкретики, мало ли, может что-то упускаю.

– Появился человек со способностями, о которых никто слыхом не слыхивал, а там, где один, может быть и второй. Надо действовать первыми, пока тот гипотетический второй не обнаружен. Люди все разные, тебе ли не знать, вдруг тот возможный второй будет на стороне муров!? Ты ведь спускался к Томпсону?

Смена темы была немного неожиданной, поэтому я не сразу сообразил.

– Внешник в стеклянной камере! – пояснил Бульба.

В ответ я кивнул, не понимая смысла вопроса. Познакомить меня с Томсоном была его идея, точнее приказ. Приказы, как известно, не обсуждаются, а выполняются.

– Сломленный человек, жалкое зрелище, – вспомнил я свои ощущения при встрече.

– Так было не всегда, – возразил мне командир. – Когда-то Эрик Томпсон считал себя золотым пупком, выпускник северо-западного университета, что открывало ему дорогу во все медучреждения страны. Но пришёл представитель минобороны и Томпсон выбрал Стикс. Убедили его полуобманом. Но военные при этом не особо усердствовали, победила жадность. Первые дни в плену Томпсон вёл себя заносчиво. Утверждал, что он представитель супердержавы и мы просто обязаны его отпустить, иначе прилетит батальон морских котиков и разнесёт тут всё в пыль. Но время шло, никто за ним не приходил и Эрик Томпсон начал умнеть. Теперь он совершенно искренне улыбается каждому посетителю.

На это я кивнул, соглашаясь.

– Девяносто процентов сведений о базе внешников, которую, кстати, они называют фортом, дал нам Томпсон. Пароль тоже его работа, один из охранников на втором кольце близкий друг Томпсона.

Последние несколько слов Бульба произнёс с таким выражением, что я невольно скривился. Он даже говорить на эту тему не стал, лишь кивнул, слегка расширив при этом глаза, и продолжил.

– Одновременно на базе может находиться от полутора до двух тысяч человек персонала. Половина из них охрана. Не делай такие глаза, это государственное учреждение, в их штате двадцать пять дипломированных хирургов.

– А люди? В смысле иммунные? Их много? – задал я наиболее больной для себя вопрос.

Бульба не стал юлить и успокаивать мою совесть, сказал по-своему, так, как посчитал нужным.

– Их работа построена по пяти бригадной схеме, то есть одновременно работают пять хирургов, у каждого из них по три ассистента, смена длится двенадцать часов. За это время каждый хирург успевает распотрошить от семи до девяти иммунных, если брать среднее значение восемь, то за смену получается сорок человек, значит восемьдесят за сутки.