– Черт, как же это противно. – Мысленно пожаловался непонятному кому Гектор, сглатывая вставший у горла комок. Если бы в его желудке к настоящему моменту чего-нибудь было, он бы точно оказался временно выведен из строя из-за сеанса тошноты. – Где третий? И сколько у меня осталось патронов?! Их же не так и много там было, а я еще и промахивался…

Гранатометчик, судя по постепенно стихающему реву двигателя, стремительно удалялся. Видимо последний оставшийся в живых фашист пришел к выводу, что сегодня не лучший день для тех, кто носит свастику. Без подавляющего численного перевеса связываться с тем, кто уже ухлопал двух его подельников, байкеру явно было страшновато. Гектор победил, но выбраться из своего издырявленного пулями убежища не мог – ноги не держали. После боя на него с такой жуткой силой навалились тошнота, мигрень и слабость, что хотелось только двух вещей: забиться в темный угол где никто не найдет, чтобы просто полежать в тишине минуток шестьсот и чего-нибудь выпить. Хорошо хоть недалеко лежали вилы, вполне сгодившиеся и на роль костыля. Кое-как выбравшись из сарая, Гектор увидел своего последнего противника уже чуть ли не в километре от себя. Мотоциклист добрался до летного поля и там остановился у того, что ранее было самым длинным из грузовиков. Видимо от первоначального плана по разграблению покрытого человеческими останками «поля сокровищ» он не отказался, но опасался, не кинется ли за ним в погоню враг. Размеры сарая вполне позволяли спрятать внутри байк или даже багги, если бы последний как-то смогли протащить через узкий дверной проем. А может в этом странном месте и иные малоразмерные транспортные средства, вроде поставленных под седло мутантов с выбитыми зубами. Хотя куда более вероятным с точки зрения логики являлось наличие у убийцы безголового монстра снайперской винтовки, теоретически, способной поразить цель и на куда большем расстоянии.

– Катись отсюда куда хочешь и шею себе где-нибудь по дороге сверни. – Посоветовал недругу Маслов, устало опираясь на воткнутые в землю вилы и вытирая тыльной стороной ладони льющий по лбу пот. – Уй, бля!

Рана, поначалу показавшейся ему совершенно несерьезной, скорее даже царапиной, выглядела очень и очень нехорошо. И отозвалась совершенно нетерпимой вспышкой боли, когда он задел кожей головы глубоко впившийся в мясо кусок металла. Просто в горячке боя почти все неприятные ощущения вытеснялись адреналином. Тонкая и слегка выгнутая железка, являющаяся осколком с вероятностью в девяносто девять процентов, ибо в сарае такого никогда не лежало, каким-то чудом смогла пролететь в щель между досок и под углом вонзилась вглубь мяса не меньше чем на сантиметр. Хорошо хоть с тем, чтобы вытащить подобную занозу никаких трудностей возникнуть не грозило благодаря довольно широкой хвостовой части. Ну, если не считать глаз, неминуемо обязанных в процессе операции вылезти из орбит и переселиться куда-нибудь на лоб. Гектор поставил пистолет на предохранитель и заткнул его за пояс, а потом постарался покрепче ухватиться пальцами за инородный предмет… И тут его уши из вроде бы незаметных и неопасных фоновых окружающих звуков выделили один-единственный. Тот, с которым часто-часто падали на землю капли! Причем источник был совсем рядом, у него за спиной!

– Н-на! – Гектор сам не понял, как развернулся и ударил вилами прямо перед собой. Вероятно, под влиянием еще не выветрившегося после перестрелки адреналина удар древковым холодным оружием был проведен так, словно в Маслова вселился дух его древнегреческого тезки. Быстро, резко, неожиданно! Жаль, пришелся в пустоту… Или не совсем пустоту.