Склад и кабинет Вомбата располагались под одной крышей и соседствовали дверями. Иммунных на базе находилось немного, и они постоянно двигались. Так получилось, что самым стабильным человеком был Вомбат. Оказалось проще перенести кабинет начальника к складу, чем выделить отдельного человека. С тех пор все, кто решали заняться перемещением казённого имущества, обязательно попадали в поле видимости командира, который являлся не только командующим, но и главным каптёром.

Размер хранилища тоже был начальственный. Сразу за кабинетом располагалась широкая бронированная дверь с коридором для заезда небольшого грузовика и ангар, закопанный под землю. Это сооружение строили на базе одним из первых и не заморачивались. Техникой слегка углубили площадку, поставили металлический каркас, обварили металлом, залили бетоном, а сверху накатали бульдозерами небольшой курган. Вся остальная база строилась по уму. Для неиммунных делали шлюзы с применением самых развитых медицинских технологий, дезактивационные камеры, карантинные блоки, а эта зона так и осталась дикой, в стиле бомбоубежища для главарей тоталитарного режима.

Начальник сидел в кабинете, задумчиво крутя в руках флешку. Я зашёл и отдал честь.

– Здравия желаю, товарищ Вомбат! Стикс-капитан Ганслер за барахлом прибыл! – поприветствовал я, больше ёрничая, чем формально соблюдая уставы.

Я был на базе в официальном штате, мне шли звания, и я действительно был стикс-капитан. Мне его присвоили согласно наличию высшего образования, окончанию военной кафедры и трудовому стажу. Как говорил мой начальник: «Приставка Стикс – это чтобы знали, что надо сразу в голову стрелять, если попытаешься сунуться куда не следует». Выдача званий иммунным и начисление жалования на карточку были предметом нескончаемых шуток и приколов.

– Здравия желаю! К забранию барахла приступить разрешаю, – ответили мне в шутливо-задумчивой интонации.

Я некоторое время копался в имуществе. Помимо оборудования с большой земли, как тут говорили про поставки через пробой, я взял несколько чёрных жемчужин, горошин и споранов. Возле автоматических турелей на защитном периметре постоянно валялась куча дохлых заражённых, и местного бабла на базе скопилось просто эпическое количество. Главное, не лениться и почаще выползать деньги из голов ковырять, пока местные шустрики трупы в лес не уволокли.

– Ганслер, а куда ты собираешься? – прокричал мне начальник из кабинета.

– Почему собираюсь? – удивился я.

– Так я уже который год тут сижу. По звуку определяю, кто, где и в каких ящиках роется, – ответил мне из комнаты начальник.

– В дальний рейд хочу прогуляться. Засиделся. Пора отпуск согласно трудовому кодексу брать, – сообщил я, стараясь говорить погромче из дальнего угла склада.

– Подойдёшь? – позвал начальник.

Я, бросив увлекательное хомячество, вернулся в офисную часть бункера. Шеф моему появлению был рад, но что-то темнил. Я это ещё при первом «здрасьте» определил.

– Ганслер, ты тут человек новый и ещё не оброс этим хитрожопым говном. Домой вернуться не можем, каждый день под пулями ходим, но всё равно срём друг другу на головы.

– Как-то вы не очень оптимистичны.

– Тут всегда так. Мне информацию притащили, вот только зашифровали, а шифровальщиков предусмотрительно перестреляли. Ты, случайно, с компьютерами не того?

– Я могу бухгалтерию на налоговые оптимизации взломать, да в экселе почти гуру, а так нет. А если кого-то из наших попросить?

– Да в том-то и дело, что у нас через одного все на кого-то подвязаны, а эту штуку из таких мест получил… Ну давай! Ты же наркоту вагонами продавал, неужели не организуешь? Тебе же тоже интересно глянуть? Мне, старику, расскажешь.