– Мультиверсум, это ведь из фантастики.
– О! Да ты у нас, получается, грамотей. Знаешь такие редкие слова – похвально. Тут многие до самой смерти о мультиверсуме и не подозревают, кое-кто при этом даже успевает пожить неплохо. Лишние знания – лишние печали. Вот посмотри сюда. Видишь, какие у этой шикарной бабенки молочные железы? Вот представь, что есть такой же мир, как и твой, и в нем имеется такой же киоск. Все там одинаково, куда ни плюнь. И на обложке этого журнала там изображена бабенка с такой же смазливой мордашкой, но дойки у нее хоть и сочные, но на один размер поменьше. А в другом мире размерчик будет уже побольше, хоть по мне это уже излишество. В третьем найдется такой же, но трусы уже не белые, а черные. И так далее – миллион самых разных вариаций можно придумать только с одной обложкой этого журнала. А ты глянь, сколько здесь разной прессы для взрослых. И дальше выгляни за пределы киоска. Только сильно не высовывайся, потому как хоть твари больше на слух и нюх надеются, но глаза у них никто не отменял.
– Я знаю, что такое мультиверсум. Можешь не объяснять так подробно.
– Значит, вернусь к началу вопроса. Итак, в мире, где стоит тот зоопарк, случилась перезагрузка кластера, и зверей перенесло сюда вместе с клетками и загонами. Спустя какое-то время в другом мире, где все отличие в таком вот журнале, опять случилась беда с зоопарком. Твой город, Карат, точнее эта его часть, попадала сюда уже столько раз, что никто не скажет. Почти все быстро превращаются в любителей человечины, охотно кушают друг дружку и с повышенной радостью гоняются за такими, как мы. Кушают друг дружку, растут, кушают друг дружку, опять растут. Почти все проходят через пищевод. В итоге остается несколько крутых тварей и почти нет мелочи. Проходит неделя, месяц или полгода, и все повторяется. Вот так мы тут и живем, наблюдая перезагрузки и всеобщее поедание раз за разом.
– А если во время перезагрузки подождать здесь? Не вернешься назад?
– Нет. Здесь останешься и под откат попадешь.
– Это плохо?
– Плохо, Карат, очень плохо. Помереть можно или дураком остаться. В общем, хорошего ничего не будет. Все, уходим, хабар – штука хорошая, но меру надо знать.
– Ты без машины, потому что шума боишься?
– Ты тоже бояться научишься, если жить хочешь. Смелые тут до года не дотягивают, учти. Давай через дворы махнем, там обзор похуже, не будем всем глаза мозолить.
– За этим кварталом парк. Деревьев мало, проредили недавно, мы там окажемся как на ладони, если в ту сторону пойдем.
– Ну ладно, ты тут местный, тебе виднее. Веди сам.
– Ты не сказал, куда вести.
– К реке, где мы встретились. Только не к тому месту, а чуть дальше вверх. Один мост обрезанный будет, потом второй, а потом высокое красное здание, вроде шпиля там наверху. Вот туда мне и надо, но чтобы не по берегу, а другим путем. В Улье по своим следам не возвращаются.
– Нюх тварей?
– Он самый. Плюс хитрость такая, что я им иной раз завидую до горьких слез. Ну и примета плохая. Мы тут все поголовно суеверные, привыкай.
Шуст выстрелил. Болт пробороздил висок мертвяка и, улетев дальше, звонко ударился о железобетонную стену.
– Да чтоб тебя! – Выругавшись, спутник отбросил арбалет и азартно выдохнул: – Давай, врукопашную сходись, Карат, он тебе ничего не сделает, это просто бегун начинающий! Уйми его! Пусть займется тобой. Он тупой!