– Опа! А ну стоять! – крикнул обладатель двустволки, приседая на колено и беря Игоря на прицел.

Остальные поступили схожим образом, разве что присели не все.

Игорь слегка поднял руки и спокойно, лениво цедя каждое слово, произнес:

– Так я вроде и не бегаю.

– Чьих будешь? Почему на нашей поляне? – строгим тоном вопросил владелец помпового ружья. – Откуда ты вообще тут взялся такой красивый?

– Из дома.

– Ха! Из дома он! Да ты кто вообще?!

Один из незнакомцев опустил арбалет, миролюбиво произнес:

– Остынь, Бидон. Сам разве не видишь, это просто иммунный из свежих.

– Да вижу я, просто прикалываюсь. Ну разве такое смешное чучело с кем-то спутаешь. Эй, ты, пугало, где это тебя так покромсали? По граблям бегал?

– Могу показать, где это случилось, вас там только и ждут.

– Ха! Да он веселый! Что хорошее видел? Где тут хабар четкий? Знаешь деловые места?

– Да оставь ты его, – опять вмешался арбалетчик. – Кластер только-только вышел из перезагрузки, этот тип – свежеиспеченный, и его уже потрепать успели. Не соображает ничего, плывет. И не жилец.

– Ага. Тот еще везунчик.

– Представляешь, в каком он сейчас состоянии? Ничего не соображает, потому что понятия о таком не имеет, и голова варить совсем не хочет. От перезагрузки даже сутки не отмотало, мозги как не свои. Он тебе сейчас такого наговорит, что ты ночью спать не сможешь.

– Ага, помню себя таким, ох меня и штормило первые дни, такую пургу нес и чуть в петлю не полез сдуру. Ладно, валим отсюда.

– А с этим что делать?

– А зачем он нам такой нужен? Кончить хочешь, что ли?

– И зачем мне это надо?!

– Да шучу я, шучу. Все знают – примета нехорошая. Он и без посторонней помощи помрет, уже на ладан дышит. У нас живчик почти на нуле, из-за тебя между прочим, а в этого потрепанного дохода надо чуть ли не литр залить, чтобы оклемался. Оно того не стоит, у нас своих дел полно.

Непонятные незнакомцы начали забираться в машину, и Игорь понял, что сейчас он останется один. Понимая, что нарываться на негативную реакцию при столь неравных раскладах сил не слишком умно, как можно спокойнее осведомился:

– Что тут вообще происходит? Сказать-то хоть можете или тоже жалко?

Арбалетчик, перед тем как садиться внутрь, помедлив, покачал головой:

– Нельзя. Не получится. Это история, которую за час не рассказать. Вали отсюда, парень. Быстро вали. И далеко. На запад вали, никуда не сворачивая.

– А что на западе?

– На западе есть хорошие места, там спокойнее. Там у тебя какие-то шансы будут. А здесь вообще никаких. Быстрый кластер после перезагрузки – та еще ловушка для свежинки вроде тебя. И как бы ни гнала нужда, не вздумай соваться в другие стороны, там еще хуже. Бывай, удачи.

Дверца хлопнула, машина тронулась. Игорь опять остался один.

Райотдела не было. Как не было и прилегающих к нему кварталов. И кварталов, что должны тянуться за ним, тоже не было. И не было труб химкомбината, которые день и ночь дымили на северной окраине, внося посильный вклад в непростую экологическую ситуацию. Отсюда, с набережной, эти громадины прекрасно видно в любую погоду. Не целиком, конечно, но макушки всегда можно было разглядеть.

Город почему-то заканчивался здесь, на правом берегу реки. На левом нет ни закатанного в бетон спуска, ни дорожки, по которой так любят прогуливаться влюбленные парочки и мамы с маленькими детьми. Теперь там торчали какие-то унылые кусты, за которыми поднимается чахлый лесок; в просвете меж деревьями виднеется большой перекосившийся сарай, которому лет сто минимум, но при этом там его быть не должно.