Электричества в магазине не было, но Батя уже догадался, что здесь это обычное явление – в квартире, где он обнаружил детские костяки, его тоже не было. Но зато имелись огромные панорамные окна с почему-то целыми стёклами, сквозь которые внутрь попадало достаточное количество света. Вооружившись стоящей у входа тележкой, командир направился в торговый зал.

Большая часть предлагаемой продукции уже была крепко испорчена. Хлеб покрылся толстым слоем мохнатой плесени, крупы и макароны, высыпавшиеся из пакетов, устилали кафель пола. К холодильникам с молочкой, мясом, рыбой и колбасами Батя даже приближаться не стал – и так понятно, что на этом лоскуте туман был уже давно, и всё, что требовало холода для хранения, в еду человеку, твёрдо намеревающемуся выжить, больше не годилось.

А вот разного рода консервы вполне для этого подходили при условии, что срок их годности не истёк. Но тут Батю поджидал ещё один сюрприз. Нет, срок годности был подходящий. А вот дата производства смущала, как никогда. А заодно – наводила на некоторые размышления и очередные догадки о том, что из себя представляет этот дивный новый мир.

Тушёнка, как свиная, так и говяжья, была произведена годом позднее той даты, когда Батя отправился в командировку в эту злополучную Африку. На консервированной фасоли и кукурузе дата уходила в будущее ещё на полгода.

Это что же, туман приносит лоскуты ещё и из разного времени? Звучит уж очень фантастично, но, похоже, придётся это принять, как факт – опровержений пока всё равно нет.

Смирившись с тем, что вокруг происходит ещё более лютая дичь, чем он считал ещё пять минут назад, Батя взялся за решение более насущной задачи – выяснение, а какой, собственно, был день, в который на этот лоскут пришёл туман. Задача оказалась простой – дата была выбита на кассовом чеке, валяющемся в мусорке возле кассы. Запомнив её, командир прошёл к витрине с куриными тушками и визуально оценил их состояние, примерно прикидывая срок, который они пролежали тут после разморозки. Что ж, похоже, что консервы вполне съедобны и будут таковыми ещё довольно долго.

Набив ими сумку, Батя доложил сверху две двухлитровых бутыли с водой и уж собрался было покинуть гостеприимную «Троечку», как заметил быстро шмыгнувшую под стеллаж крысу. И тут ему в голову пришла интересная мысль.

Отставив сумку в сторону, Батя вытащил из неё поллитровку с пойлом из «виноградины». Сходил в отдел с зоотоварами и вернулся с двумя кошачьими мисками. В одну накапал пойла вместе с хлопьями. В другую – процедил через салфетку. Поставил поближе к стеллажу, под которым спряталась крыса. Положил рядом «виноградину», «горошину» и одну из красных жемчужин и принялся ждать.

Крыса не выходила довольно долго, но терпения командиру взвода было не занимать. И вот, наконец, из-под нижней полки показалась сначала серая мордочка с шевелящимся носом, а затем крыса, решив, что опасности нет, вылезла полностью и деловито направилась к мискам. Сначала попробовала на зуб «виноградину», затем «горошину», но разгрызть их не смогла и за две ходки уволокла оба шарика в своё убежище. Потом вернулась, подбежала к миске, где было пойло с хлопьями, встала на краешек передними лапками, принюхалась и, даже не попробовав, перебралась к другой миске. Здесь крыса уже ничего нюхать не стала, а принялась жадно лакать, и пила до тех пор, пока миска не опустела. Вылизала её, походила вокруг и, только убедившись, что добавки не будет, окончательно слиняла под стеллаж. Жемчужина грызуна не заинтересовала от слова «совсем».