Так ты любил когда-то... Любил?

— И о ком сейчас велась речь? Подожди, не отвечай! Сама попробую угадать, — с умным видом поднесла палец ко рту и прищурилась. — Полагаю, ты о своей бывшей? Неужели она променяла тебя на старого жирного шейха? Я угадала? — вернула ему самоуверенным тоном. — Поэтому ты стал таким неуравновешенным! Ты не вступаешь в отношения с девушками, потому что боишься! Думаешь, она поступит точно так же, как и твоя бывшая! И тебе остается только трахать и швырять их! Это твоя так называемая месть остальным девушкам!

Север полыхал яростью. Его трясло от клокочущей злости. И сдерживался он из последних сил, лишь бы не высказать мне то, что, скорее всего, подкрепило бы мои догадки.

Судя по всему, я попала в яблочко. Я нашла болезненный нарыв и вскрыла его.

Сердце Севера разбили. Сломали! И он не даст никому его починить. Не позволит. Тот, кто попытается, сам рискует остаться с разбитым вдребезги сердцем.

Силой своего тяжелого взгляда Север прижимал меня к спинке кровати. Вдавливал.

Но мне повезло. Крайне обостренную ситуацию выровнял вовремя подоспевший Кисель. Пушистик мяукнул и прыгнул на постель между нами.

И нет чтоб утешить свою хозяйку, кот устроился на обнаженной груди Севера и затарахтел как ржавый трактор.

— Закрывай-ка ты глазки и рот свой заодно... Пока мою так называемую месть сдерживает твой кошак, — ошпарил он внутренности леденящим тоном, наглаживая пушистого "предателя".

Раз так...

Я снова отвернулась от него и набросила на плечи одеяло.

— Мама просыпается в семь, к этому времени тебя здесь уже быть не должно. Спокойной ночи!

Он промолчал, но от его тяжелой энергетики, накрывающей меня с головой, я не могла избавиться ни наяву, ни во снах.

На удивление, мне удалось выспаться. Просыпалась я с острым ощущением грядущей катастрофы. Однако на том месте, где еще ночью лежал Север, я никого не обнаружила.

Сбежал. Не разбудил. Ничего не сказал.

Лишь мятая простынь, поломанная сетка и подушка со впитавшим в себя ароматом его геля для душа являлись доказательствами того, что он все-таки провел ночь со мной.

Пожалуй, это самое странное утро в моей жизни. И глуповатая улыбка обещала не сходить с моих губ еще очень долгое время.

А который час вообще?

Рукой нашарила на тумбе телефон. На экране высвечивалось одно новое сообщение от... «Норд»:

"Утро! Ты в курсе, что храпишь во сне?

Извини, мне пришлось залезть в настройки на твоем телефоне. Сама же ты меня из "чс" доставать не хотела. На будущее дата рождения для пароля — херовая защита от взломщиков!

P.S. без паники, обнаженку твою я не смотрел.

P.P.S. надеюсь, ты сама как-нибудь отправишь мне парочку фоток. Спишемся."

Больше всего меня волновало отнюдь не то, что он шарился в моем телефоне, переименовал себя "Нордом" и общался со мной, словно ночью мы не цапались. Я пребывала в поганом шоке оттого, что, оказывается, храплю во сне.

ХРАПЛЮ! Не может этого быть! Какой позор!

Лина: "Доброе утро! Ты не шутишь? Я что, правда храпела?"

Норд: "Нет, я соврал. Ты очень тихо спишь. Но спать с тобой — пытка, знаешь ли."

Лина: "Почему?"

Норд: "Потому что твой голенький зад так и напрашивался пристроиться к нему. Ничего, что я так прямолинейно? По-другому я не умею. Если уж подкатывать, то кратчайшим путем".

Лина: "Я уже привыкла к твоей бестактности. Надеюсь, ты его не сфоткал?"

Норд: "Твой зад? Нет, но у меня фотографическая память. Это считается?"

Лина: "В таком случае любуйся на здоровье!"

До маминого подъема оставалось всего десять минут. Я шустро поднялась с кровати, запрятала в шкаф продырявленную сетку и на цыпочках вернулась в постель — досыпать. На том же месте, где провел ночь Довлатов. На подушке, что внезапно стала "его".