Я лишь устало сомкнула веки и сморщилась, словно в приступе резкой боли. Ощущение было такое, будто я содрала с заживающей раны корочку, не давая ей полностью затянуться. Неприятно, но терпимо.

Вера растерянно захлопала ресницами, пялясь куда-то выше моей головы.

Я резко развернулась на пятках и машинально задрала голову, чтобы посмотреть в лицо тому негодяю и... ничего нового в нем не найти. Все как всегда: до ужаса циничный взгляд, сверкающий опасным блеском; издевательская усмешка, словно она у него на гвозди прибита; и надменность, с которой он не расстанется даже под угрозой смерти.

— Вера, уходим. Нас Лера уже заждалась!

Схватила одногруппницу за предплечье и с показушным спокойствием двинулась к лестнице.

А у Довлатова мигом сползла усмешка с лица. Чертыхнувшись, он в два прыжка догнал нас и загородил путь.

— Поговорить надо, — удивительно, но он был настолько спокоен, словно перед нашей встречей сожрал стандарт успокоительного.

— Да? А ты разве умеешь разговаривать? По-моему, ты только и можешь рявкать как собака! Ты псих, Довлатов! Твое место в дурдоме! — не знала, что на меня нашло, но я метала громы и молнии. Вопреки своим наставлениям об игноре, пустилась в разнос.

Север осмотрелся по сторонам, затем покосился на Веру, в неловкости разглядывающую свои ногти. Поджав губы, он глубоко вздохнул.

— Я уже был там, — весьма неожиданно признался. — И, поверь, в этом месте психика ломается даже у психически здоровых. А что уж говорить об отмороженных на всю голову.

Я охнула, пытаясь понять, насколько серьезен он был. Приводил ли он факты из своей жизни, или же это была очередная выдумка, давящая на жалость.

Как таковой жалости я не испытывала, но что-то буквально заставило меня сбавить пыл. Будто кто-то третий воспользовался огнетушителем и потушил разгорающийся конфликт.

— О чем ты хотел поговорить? И что за срочность вообще? — сложила руки под грудью.

Нахмурив брови, Север посмотрел на циферблат водонепроницаемых часов.

— Через три часа я снова улетаю, надо кое-кому помочь... Короче, не суть.

Вдруг я обратила внимание на темные круги у него под глазами. На тугие жилы на руках, похожие на натянутые канаты. Север немного потерял в весе, отчего его тело стало более сухим. Была четко видна каждая мышца. Да и в целом он выглядел несколько уставшим, не то изнурял себя жесткой диетой, не то изматывал упорными тренировками. В общем я была не права — за последние три недели с ним произошли некоторые изменения.

— Вообще-то я здесь, чтобы извиниться перед тобой, — выдавил Довлатов с трудом.

Наверное, подобные слова если и произносились им, то произносились крайне редко.

— Извини за то, что повел себя в машине как мудак.

— Только в машине? — гордо вздернула нос.

— Да, только в машине. В остальном я был собой, — снова наблюдала перед собой неисправимого мудака.

— Если так, то я прощаю тебя за то, что в машине ты повел себя как мудак, — сдалась без особых сопротивлений.

Север с облегчением выдохнул и просиял улыбкой, точно на него снизошла божья благодать.

— Тогда вытащи меня из «чс»! — не просил, он требовал.

— Зачем? Мне и так хорошо.

Между его бровями углубилась упрямая складка.

— Ни хрена хорошего! Ты ведь даже не знаешь, чего лишаешь нас своим упрямством.

— Нас?

— Ну, себя так уж точно!

«И чего же, интересно?» — только успела подумать, как вдруг Вера неестественно прочистила горло, напоминая о себе и о заждавшейся нас Лере.

— Извини, мне надо успеть пообедать. У меня впереди еще две пары, так что...

В глазах его вспыхнул огонь протеста, но на сей раз Север не дрогнул. Он дал мне спокойно уйти. Однако спокойствие мне только снилось.