Большим пальцем руки Андрей Иванович водил по коже моей руки, а по моему телу проскальзывали разряды тока от каждого самого минимального движения его руки. Я не хотела, чтобы этот вечер заканчивался, я не хотела, чтобы наступало утро, тогда в мою жизнь снова ворвется быт, муж и связанные с мужем и бытом банальности.

Я хотела было открыть рот и сказать вслух о том, как мне было хорошо, но потом я передумала. Пусть все идет так, как шло, я больше не буду сопротивляться течению, которое все равно унесет меня в ту сторону, куда я должна была унестись.

Я не смотрела в лицо Андрею Ивановичу, я даже вздохнуть боялась. Так мы и сидели в кухне, держась за руки, и молчали. Я сама не поняла, в какой момент он ушел, оставив меня сидеть и думать о прошлом и будущем. Первое было невозможно вернуть и исправить, другое невозможно предугадать и подстроить под свои нужды. Надо было жить сегодняшним днем, а в нем оставался поцелуй моего свекра, интимность наших посиделок и тайна, связывавшая нас обоих.

Находясь в сумбурном состоянии, я кое-как добралась до постели и почти сразу же уснула. Кирилл лежал рядом, но я отодвинулась от него на огромное расстояние и некоторое время прислушивалась к шуму дождя за окном. Я размышляла о происходивших в моей жизни переменах, они были вполне предсказуемыми, но в то же время я еще не знала о том, как дальше все будет складываться.

Под утро я проснулась от кашля. Сначала мне снился сон о том, как в толпе людей, где я оказалась случайно, кто-то мучительно пытался откашляться, но никак не мог. Потом я вздрогнула, потому что кашель раздался прямо над ухом. Я открыла глаза и увидела Кирилла и его обеспокоенное лицо.

– Похоже, отец заболел, – сказал он как будто испуганно. Я похлопала глазами, а потом только сообразила, что кашель за стеной издавал никто другой, как Андрей Иванович. Я села на кровати и попыталась понять, который был час.

– Мне надо уехать, – поспешно произнес Кирилл, – У меня срочная рекламная съемка в торговом центре. Помоги отцу, дай ему что-нибудь от кашля. Или вызови врача.

Сказав это, Кирилл исчез за дверью комнаты, оставив меня наедине с отцом. Снова я оказалась в какой-то двусмысленной ситуации, когда на меня возлагалась ответственность большого уровня. Я поняла, что снова остаюсь с Андреем Ивановичем с глазу на глаз, и от меня зависит его здоровье. Я еще некоторое время полежала в постели, не решаясь зайти в комнату, где спал он. Потом все же мое сердце дрогнуло, и я решила, что пришла пора сделать чай и отыскать в завалах кладовой небулайзер, с помощью которого можно спастись от кашля.

Андрей Иванович лежал под горой одеял и продолжал кашлять. Его прогулка под дождем обернулась неприятностями, а меня так и подмывало спросить о том, какого черта он шлялся по городу в такую погоду, да еще и имея проблемы с легкими. Термометр показывал запредельно высокую температуру, а от моего свекра буквально исходил жар.

– Я вызову врача, – сказала я таким безапелляционным тоном, что мужчина в ответ на мое заявление лишь беспомощно развел руками. Я дрожащими руками набрала номер скорой, и уже через сорок минут в квартире был врач, осматривавший Андрея Ивановича и выписывавший необходимые рецепты.

Я даже за Кирилла так не переживала, может быть, потому что мой муж был молодым и полным сил, а тут мужчина в возрасте за пятьдесят нуждался в помощи и выглядел таким бледным и растерянным. Я помнила о том, что представители сильного пола до последнего откладывают обращение к врачам, прикрываясь собственной силой и нежеланием быть напичканными таблетками, а мой свекор ни капли не сопротивлялся, когда я вызывала скорую. Это было плохим знаком, поэтому я судорожно стискивала пальцы рук, сидя в кухне и ожидая выхода врача из комнаты, где лежал больной.