Иньяр наполнил чем-то кубки и один протянул мне. Нос уловил легкий малиновый аромат, а язык, когда сделала глоток, распознал легкий алкоголь, оставляющий во рту привкус персика. Видимо, новости и впрямь будут сногсшибательными, если не обойтись без горячительного – в качестве обезболивающего для душевных ран. 

   - Все началось по вашим, земным, меркам, три года назад.  – Тихо начал муж, встав у камина. – Виноват во всем я. Всегда был падок на женский пол, в голове ветер гулял, да и когда Защитников возглавил – в совсем еще молодом возрасте, ранее такого не бывало, возгордился. 
   Он помолчал, задумчиво глядя на огонь. По лицу, словно воспоминания, бродили тени отсветов пламени. Я не торопила Иньяра, прошлое есть у каждого, как и ошибки. Признаваться в их совершении нелегко, ведь на совесть давит не только груз проступков, но еще и их последствий.
   - Была одна девушка, - голос супруга нарушил тишину и заставил вздрогнуть. – Звали ее Цинтия. Защитница – очень сильная, такие в наши времена редко рождаются. Красивая. Мне прочили ее в жены с самого детства. Да и она любила меня еще с тех пор, как босоногими по лугам бегали да проказничали вместе.
   На лице мужчины появилась нежная улыбка.

   - Мне бы вовремя понять, что чувства к ней мои – братские. Не видел я женщину в ней. Но успехи Цинтии в обучении, резкий рост ее силы – редкостной, самобытной, о каковой и старожилы не слыхивали даже, заставили меня желать того брака, дабы драгоценность сия моей была. Можно сказать, жадность взыграла. Да и на ревности мужской девица сия играть умела, не откажешь ей в том. А поклонники вокруг роились тучами.
   Иньяр покачал головой, скривившись.
   - Родители давно умерли – у обоих, посему сговор совершили наставники наши. Не знаю, есть ли в твоих землях похожий обычай, Марьяна. 
   - Раньше был, думаю. Назывался помолвка. 
   - Сговор накладывает обязательства – хоть и не считаются молодые еще супругами, должны вести себя положенным образом, соблюдая те же, по сути своей, правила. В том числе, придерживаться воздержания и не поддаваться искушению.

   Муж снова тяжело вздохнул.
   - Я не сумел, слаб оказался, зов плоти обуздать не вышло. Повинился перед Цинтией, она простила. И, видимо, зря мне это с рук легко сошло. Ибо повторилось все. И не единожды. 
   Я отвела взгляд. На душе стало тошно. Кобеля, как и горбатого, только крематорий исправит, говорит моя бабушка. Кстати, курантам был заказан верный мужчина. Хромает сервис, ох как хромает, на обе ноги, или уж скорее, стрелки.
   - Начались ссоры, скандалы, - продолжил Иньяр. – Мне надоело постоянно просить о прощении, в сердцах предложил ей сговор разорвать да поискать кого получше. Потом помирились, взяла Цинтия с меня слово более не блудить. 
   Он с горечью усмехнулся.

   - Стыдно признаваться, но нарушил обещание. Снова загулял – словно околдовала девица одна, приезжая. Красоты неописуемой, глаза с поволокой, рот пухлый, для поцелуев созданный. Одни изгибы тела ее заставляли слюной захлебываться, похотью исходить. 
   Вот ведь ящер гулящий! Я с трудом поборола искушение запустить ему в лоб кубком с остатками содержимого. 
   - О том известно стало, конечно же. Ссора последовала жуткая. И… - на щеках Иньяра заиграли желваки. – Тогда это и произошло. – Мужчина замолчал. 
   - Что произошло? – спросила я через пару минут, когда поняла, что супруг утонул в своих воспоминаниях.
   - Разлом. – Вздрогнув, не сказал, выдохнул он. – Я причинил Цинтии сильную боль, предал ее. Во всем моя вина. Она потеряла контроль над собой, в сердцах прокляла меня, сила ее взбунтовалась, и проклятие легло на весь наш мир. Земля под ногами ее разверзлась, трещина ушла глубоко вниз, образовался Разлом.